Бывает так, что проходят годы, и обычные вроде действия и поступки представляются уже не обычными, а символическими, задавшими некую долгосрочную жизненную программу.
Думал ли об этом Левитан, вспоминая, как, увидев его пейзаж «Осенний день», Николай Чехов, его приятель-художник, сказал,
Неправильная Софья Ольга
Самая яркая и драматичная из подвластных этой формуле историй связана с опубликованием чеховского рассказа «Попрыгунья». Его главная героиня Ольга Ивановна, молодая женщина недюжинного ума и таланта, из кожи вон лезет, чтобы только выглядеть оригинальной, окружить себя любимцами муз, которые представляются ей лучшими, достойнейшими среди смертных. Не то, что ее супруг
И только на пороге его кончины ей открывается,
В образе Ольги Ивановны читатели, близкие к московским художественным кругам, угадали Софью Петровну Кувшинникову, эксцентричную особу, жену врача, амазонку, хозяйку художественного салона. а ее связь с успешным художником Рябовским так это ли не изображение романа Кувшинниковой и Левитана?!
«Можете себе представить, одна знакомая моя,
И ладно бы вся Москва и Софья Петровна Хуже и горше всего, что безмерно обиделся и оскорбился Левитан. Даже на дуэль собирался вызвать Чехова. Ведь это был удар со стороны человека, к которому он был так дружески привязан, который, казалось, понимал его как никто другой.
Никогда не дружите с писателями, тем паче наделенными даром иронии! Писатель ведь все подмечает, он лепит свои персонажи из черт и черточек, мыслей, фраз тех, с кем сводит его жизнь. Не по злому умыслу, исключительно из любви к искусству, он может так это все перемешать и скомбинировать, что прототип и обидится, и ужаснется: «Тут столько от меня, но разве ж это я?»
Три года Левитан пытался вычеркнуть Чехова из своей жизни не удалось. И однажды он с великой радостью откликнулся на предложение их с Чеховым общей знакомой писательницы
Щепкина-Куперник
Потом, ближе к отъезду, Левитан, более склонный к излиянию чувств, оставил Чехову письмо, в котором сообщал то, что, видимо, не стал произносить вслух: он рад, что вернулся к Чеховым, «к тому, что было дорого и что на самом деле не переставало быть дорогим ».
Правильная Анна Лидия
Когда-то,
Судя по тому, что Маша не отшутилась, а, прибежав домой, долго плакала, Левитан тоже не был ей безразличен, но ее терзали сомнения, и как поступить, она не знала. На окончательное ее решение повлиял разговор с братом Антоном.
Ты, конечно, если хочешь, можешь выйти за него замуж, но имей в виду, что ему нужны женщины бальзаковского возраста, а не такие, как ты, сказал Чехов. И Маша доверилась его интуиции.
Нет, наверное, сегодня такой биографической книги о Чехове, где ни восхищались бы в связи с этим его прозорливостью: ведь Кувшинникова, с которой потом у Левитана получился довольно продолжительный роман, была много старше художника. Да и Анна Турчанинова, в которую он влюбился, как всегда, искренно и страстно, поехав с Кувшинниковой на лето в деревню, тоже была бальзаковского возраста.
Вероятно, тут можно говорить не только о том, каким хорошим психологом был Чехов, но и о том, что в плане личной жизни судьба благоволила Левитану, посылая ему то Кувшинникову, то Турчанинову женщин, которые могли его понять и поддержать в минуты тяжелой тоски: тончайший лирик Левитан был подвержен приступам «черной меланхолии».
Новый любовный роман и новое окружение Левитана снова дали Чехову толчок к развитию интересного творческого замысла. Он воплотился в рассказ «Дом с мезонином».
Конечно, художник, от имени которого ведется повествование, вовсе не фотографическая копия Левитана. Но, по свидетельству современников, душа его на этом портрете похожа на левитановскую. «Левитан до того любил природу, что, даже и не работая, с куском черного хлеба в руках, он подолгу лежал на спине
Что до изображения возлюбленной Левитана, то теперь ее узнали в образе Лидии молодой женщины, увлеченной идеей облегчить участь народа через его просвещение.
Легкомысленная Ольга Ивановна из «Попрыгуньи» искала красивой жизни и не жалела денег на наряды и обустройство своего гнездышка. Строгая Лидия гордится тем, что не в силу материальной нужды, а по убеждению ведет трудовую жизнь и живет на скромное свое жалованье сельской учительницы. И вроде, правильно и хорошо говорит и поступает Лидия, а правда словно и не на ее стороне, и сам образ малосимпатичный, лишенный обаяния и теплоты
Когда возник скандал в связи с «Попрыгуньей», некоторые знакомые Чехова недоумевали: зачем мужа Ольги Ивановны он сделал врачом, точно как и в случае с Кувшинниковой? Было бы у него другое занятие и никаких проблем. Бес реализма искусил Чехова и на этот раз: Лидия из «Дома с мезонином» носит фамилию Волчанинова, что так созвучно с Турчаниновой
Впрочем, на сей раз выход рассказа с узнаваемыми прототипами не стал испытанием для дружбы Чехова и Левитана. Наверное, Турчаниновой «Дом с мезонином» не понравился. Есть основания полагать, что Чехова она недолюбливала. Но она любила Левитана и очень хорошо сознавала: бывают моменты, когда Чехов Левитану жизненно необходим. Тогда она сама звала Чехова: «Вы один можете спасти его и вывести из полного равнодушия к жизни, а временами бешеного желания покончить с собой».
Манящая Лика Нина
Работая над «Чайкой», Чехов будто бы даже поддразнивал Левитана тем, что,
Возможно, одно уже только название «Чайка» позволяло Левитану предположить, какая же «разность» из его жизни будет обрисована в пьесе застреленная чайка. Чехов знал, по крайней мере, о двух таких «разностях»: одну чайку Левитан после бурного объяснения с Турчаниновой застрелил и бросил к ее ногам, другую убил на глазах Кувшинниковой.
«Над рекой над нами плавно кружили чайки, описывала этот случай Софья Петровна. Вдруг Левитан вскинул ружье, грянул выстрел и бедная белая птица, кувыркнувшись в воздухе, безжизненным комком шлепнулась на прибрежный песок. Меня ужасно рассердила эта бессмысленная жестокость, и я накинулась на Левитана. Он сначала растерялся, потом тоже расстроился.
Да, да, это чайка. Я сам не знаю, зачем я это сделал. Это подло и гадко».
Как это поразительно похоже на то, что говорит и делает в пьесе Константин Треплев. Вот он подходит к Нине Заречной с ружьем и убитой чайкой, кладет птицу у ее ног.
«Треплев: Я имел подлость убить сегодня эту чайку. Кладу у ваших ног.
Нина: Что с вами? (Поднимает чайку и глядит на нее).
Треплев (после паузы):
Скоро таким же образом я убью самого себя».
Кстати, в образе Нины Заречной многие узнали черты Лики Мизиновой, давней чеховской приятельницы. А Левитан в молодости был влюблен в Лику в нее все мужчины были немножко влюблены, как, говорят, в него все женщины. Они оба были яркие, незаурядные. Из тех людей, которые сразу обращают на себя внимание. Чехов словно воскресил их молодость.
Но от Левитана в Треплеве не только эпизод с чайкой. Помните монолог из Костиной пьесы, который Костина мать-актриса назвала декадентским бредом? «Тела живых существ исчезли в прахе, и вечная материя обратила их в камни, в воду, в облака, а души их всех слились в одну». Но ведь это словно лишь несколько переиначенные строки из письма Левитана Чехову, там он описывает свои прогулки по финским горам: «Века смысл этого слова ведь просто трагичен, века это есть нечто, в котором потонули миллиарды людей, и потонут еще, и еще, и без конца, какой ужас, какое горе!» Уж не левитановской ли грустью окрашены Костины фантазии?..
Премьера «Чайки» состоялась в 1896 году. И для Левитана, и для Чехова, и для Лики это был трудный год. У Левитана серьезно расстроилось здоровье, Чехов тяжело переживал премьерный провал «Чайки», у Лики вскоре после премьеры умер ребенок.
Однако сложилось так, что новый 1897 год они встречали, как в молодости, все вместе у Чехова, в Мелихово. Лика, как бывало раньше, пела, Левитан томно вздыхал, а Чехов?.. Возможно, придумывал, глядя на них, еще один сюжет для небольшого рассказа.