Прошел месяц с лишним после инаугурационной речи президента, где были сформулированы основные направления нашего развития. И тут обнаруживается, что с механизмами достижения намеченных целей желанной ясности нет. Озабочены экономисты. Встревожены и финансисты. Потому как тактика развития не просматривается в том числе и в такой ключевой сфере, как банковская система. Так в чем проблема? И каким путем следовать нам к финансовому благоденствию? Об этом размышляет наш сегодняшний собеседник – исполнительный директор Южного регионального банковского клуба Михаил СОСИН.
Фото/Видео: Аркадий Будницкий
Новый русский вопрос
Сложилось впечатление, что в банковской сфере к двум извечным русским вопросам – «кто виноват?» и «что делать?» – впору добавлять третий: «как мы дошли до жизни такой?». Он сам собой возникает, когда знакомишься с якобы обновленной структурой нашего банковского сектора, и при взгляде на состояние нашей экономики, так и остающейся, несмотря на все благие порывы, сырьевой.
Традиционно такое экономическое положение принято объяснять тяжелым наследием «святых» 90-х. Они, мол, отбросили страну в социально-экономическом развитии далеко назад. Да, мы многое тогда растеряли в экономике. А быстрый выход из откровенно кризисной ситуации услужливо подсказали высокие цены на нефть.
В результате сложилась классическая структура экономики распределения. Вместо того, чтобы создать условия для притока в страну капиталов в виде прямых иностранных инвестиций, «сырьевая игла» стимулировала только приход спекулятивного капитала.
А между тем уже в нулевые годы следовало поставить жесткое условие для иностранных инвесторов. Оговорить, что те не просто поставляют продукцию, но и создают на территории нашей страны предприятия для ее производства. Еще одна субъективная ошибка – страсть к накоплению финансовых ресурсов, вылившаяся в создание всевозможных внебюджетных фондов.
Манипуляция с инфляцией
Если в таком контексте говорить о банковской системе, то она является одновременно и продуктом, и отражением нашей экономики. Сложилось так, что банки у нас формировались как институты, обслуживающие исключительно экспортно-импортные операции.
А нынешняя денежно-кредитная политика Банка России, по сути, свелась лишь к жесткому регулированию инфляции. Центробанк, являясь финансовым регулятором с одной стороны, с оговорками признает, что это приводит к замораживанию экономического роста. Но, с другой стороны, настаивает на проведении такого курса: мол, низкая инфляция необходима для обеспечения экономического роста. И не видит в такой позиции никакого противоречия…
И это в то время, как во многих странах финансовый регулятор контролирует сразу несколько ключевых показателей. При этом экономическая ситуация там намного лучше, чем в России. В той же Японии или, скажем, в ЕС никто не думает, что низкой инфляции надо добиваться любой ценой. У нас же стремление сбить инфляцию возведено чуть ли не в абсолют финансовой политики. Как и другая целевая установка – расчистка банковской системы.
Рейтингом по банку. И по клиенту…
Да, к сожалению, в нашей банковской системе оказывались игроки, занимавшиеся деятельностью, которую фактически нельзя было называть банковской. Занимались они операциями по обналичиванию средств, их отмыванию и т.п. И то, что они по большей части сегодня выведены с рынка, является позитивным результатом. Но при чем тут финансовые и кредитные организации, которые ответственно работали и пали жертвой отнюдь не своего пристрастия к сомнительным операциям? Пострадали лишь из-за существенного ухудшения положения своих клиентов.
А именно эта ситуация сложилась на банковских горизонтах в результате череды экономических кризисов. Понятно, что это сказалось на финансовых показателях банков. Но вместо того, чтобы помочь им в трудной ситуации, регулятор прибег к формальному перерасчету их капитала. При этом стоимость активов учитывалась по их новой, низкой рыночной цене на момент кризиса. И тут же вставал вопрос о необходимости доформирования резервов. Капитал банков в результате «съедался», а то и уходил в минус.
Разумеется, клиенты стали закрывать счета в частных банках и перебираться в госбанки. Так они пытались обезопасить себя от проблем, которые у них гарантированно возникли бы в случае отзыва лицензии у обслуживающих их коммерческих банков. И что в итоге? Результат этого процесса мы увидели на примере ФК «Открытие», БИНБАНКа и Промсвязьбанка, а в нашем регионе – еще и Капиталбанка, Стелла-банка, Русского национального банка. Буквально в последние дни этот список пополнил банк «Кредит-экспресс», объявленный банкротом. Все названные банки с уходом клиентов начинали стремительно терять активы. И в какой-то момент их капиталы переходили критическую черту, становясь ниже нормативных. После чего следовали отзыв лицензии и банкротство, означавшие на деле прекращение существования банка.
Однако огосударствление банковской системы оказалось явно большим, чем это предполагалось. В последние годы было принято добрых три десятка нормативных актов, по всем позициям дававших преференции госбанкам – начиная от докапитализации и заканчивая условиями участия в госпрограммах, в размещении бюджетных средств и т.д. И вот сегодня власть явно начинает понимать необходимость некоего возвратного процесса.
Прорабатывается идея «привязки» к рейтингам. Но, как говорится, дьявол кроется в деталях. Может ли небольшой по размеру банк, даже будучи стабильным и успешным, рассчитывать на получение высоких рейтингов? Аккредитованные при ЦБ рейтинговые агентства утверждают, что может. Однако свежо предание... Много рассуждают о малых и средних банках, о проблеме доступности банковских услуг в регионах, а между тем в России практически не осталось региональных банковских систем. Вот такое неприятное открытие. Растет число территорий, где нет ни одного регионального банка. Сегодня таких областей уже 14, а в 17 работает только по одному местному банку. И наша область – не исключение. Число работающих региональных банков на Дону уже меньше десятка, и оно продолжает стремительно уменьшаться.
Что же необходимо сделать, чтобы наша банковская система смогла почувствовать себя немного лучше? Необходимо, наконец, создать банк «плохих долгов», учредить банк консолидации тех кредитных организаций, которые не видят для себя более вариантов для развития, например, потому, что у них нет возможности увеличить свой капитал.
Вся ирония состоит в том, что такая попытка уже предпринималась. Именно с этой целью в 1999 году был создан Российский банк развития (ныне – МСП Банк). Он должен был входить в капитал небольших банков для их стабилизации. Но потом, когда наступили «тучные нулевые», эта его функция была «отрезана» и забыта, и его перепрофилировали исключительно на поддержку малого и среднего бизнеса. Созданный же не так давно Фонд консолидации банковского сектора (ФКБС) нельзя назвать универсальным инструментом стабилизации. Пока он работает только с крупнейшими банками. Было бы целесообразным все же создать наряду с ним еще одну структуру для работы с малыми и средними банками. Это необходимо хотя бы потому, что дальнейший отзыв лицензий у малых и средних операторов финансового рынка приведет к окончательному ухудшению репутации частных банков. Доверие к ним со стороны клиентов и так уже близко к нулю. Его надо не уничтожать полностью, а восстанавливать.
И снова – русский вопрос
На этот раз – конечно же, традиционное «что делать?». Думается, кроме всего прочего, стоит пересмотреть саму систему надзора. Если регулятор видит, что у банка возникают трудности, то ему надо сразу приходить туда, вводить временную администрацию и разбираться, в чем причина возникновения проблем. Что толку во введении временных администраций потом, когда поздно уже что-либо спасать?
Все привыкли к тому, что приход регулятора в банк – это фактически предвестник того, что у банка не сегодня-завтра отзовут лицензию. А надо добиваться, чтобы временная администрация спасала проблемную финансово-кредитную организацию, а не хоронила ее. И главное – отзыв лицензии должен осуществляться исключительно по решению суда на основе независимой оценки.
В Центробанке сегодня понимают, что ситуация, при которой банки аккумулируют 90 % активов финансовой системы, а в инвестиционном процессе участвуют всего на 6 %, является заведомо нездоровой. Но он пытается найти выход из этой ситуации не за счет создания системы инвестиционных банков, а благодаря ускоренному развитию облигационного рынка. Мы возвращаемся к проблеме, которую обсуждаем уже несколько десятков лет: сбережения накапливаются, но не трансформируются в инвестиции. Почему?
Да потому, что у нас нет региональных финансовых систем. у нас нет инвестиционных банков, наша банковская система сформировалась исключительно как кредитно-депозитная. Более того, у нас банкам фактически запрещено участвовать в инвестиционном процессе, что самым негативным образом отражается на состоянии их капитала.
Выхода тут можно предложить два: либо надо позволить банкам заниматься инвестициями без ущерба для их капитала, либо необходимо создавать специализированные инвестиционные банки, которые не будут заниматься кредитно-депозитной деятельностью.