Когда люди много времени проводят вместе, у них часто появляется много слов и фраз, которые только для них одних наполнены особым смыслом. Вот и у нас в кабинете не так давно стали говорить «А дерево так и стоит». Фраза произносится то с сарказмом, то с откровенной печалью. В общем, как говорится, было бы смешно, когда бы не было так грустно. Судите сами.
А началось все с того, что в редакцию пришло письмо от нашего давнего читателя Леонида Ивановича Симко. Он живет в Ростове в переулке Строительном в Железнодорожном районе. Целый год он в администрацию своего района обращался, просил срубить дерево. Тополь растет возле его дома уже лет
— Да, дерево пенсионеру срубить — неразрешимая проблема, — иронизировали мои сотрудники. — Поезжай — сруби.
Я к Леониду Ивановичу поехала. Убедилась: пенсионер говорит правду. Критический материал в газете на эту тему вышел в прошлом году, 22 декабря, — «Опасное соседство». Ответ на публикацию пришел в редакцию из администрации в конце января.
Нужно сказать, что перед этим мне позвонил Леонид Иванович с укоризной:
— Какая от вас польза, если после вашей писанины дерево так и стоит?
— Поймите, Леонид Иванович, дерево я не спилю, — пытаюсь объяснить пенсионеру. — Ни физически не могу этого сделать, ни по закону права не имею. Задача газеты: обратить внимание властей на существующую проблему. Это я сделала.
Учитывая январские праздники, говорить о том, что публикацию в администрации рассмотрели нескоро, нельзя: как и положено, месяц прошел. Однако за это время дерево легко могло свалиться
— Большое дело — дерево спилить, — продолжали ёрничать сотрудники.
А бедный пенсионер просто в ужасе позвонил в редакцию в конце марта, как раз тогда, когда несколько дней дул сильнейший ветер (правда, это еще был первый квартал, а с деревом обещали справиться во втором):
— Под тополем куча веток. Мы с женой боимся спать, потому что дерево может проломить нам крышу, хотя, разумеется, бессонные ночи помочь не могут. Просто страшно. Очень страшно за себя, за людей. Почему у нас обращают внимание на проблему, только когда
Недолго думая, я позвонила в администрацию Железнодорожного района. Стоит ли говорить, что человека, чьи координаты указаны под письмом, не было на месте, и никто не знал, когда он появится, а люди, на которых я попадала, посылали меня от одного телефонного номера к другому. Наконец, одна девушка мне сказала: а пусть пенсионер еще раз заявление напишет. Эх!.. Он бы и написал, если бы после этого
В конечном итоге я выяснила, что обрежут дерево только в том случае, если будет получено заявление из департамента ЖКХ и энергетики. Позвонила я туда. Понятно, меня там тоже от телефона к телефону пинали. Наконец, сказали: не такое уж это простое дело — дерево спилить. И стали перечислять, кого нужно созвать, чтобы решили, что с деревом делать: представителей департамента ЖКХ и энергетики, администрации района и Комитета по охране окружающей среды. Скажу, что в ответе, который приходил в редакцию из администрации, где сообщалось, что комиссия осматривала тополь, перечислялся и ее состав. В комиссию вошли: представители департамента ЖКХ и энергетики, администрации района и Комитета по охране окружающей среды. Как вам? Может, тогда не те представители входили? А еще по телефону добавили:
— Одно дело, если человек за свои деньги будет дерево рубить или обрезать, другое — за счет средств района.
— Объясните мне, что и как делается в обоих случаях.
— Это непросто. Пусть ваш читатель сам нам звонит.
В общем, пока дело так и не сдвинулось с мертвой точки. А у меня сотрудники периодически спрашивают, стоит ли дерево до сих пор или подвижки какие наметились, конкретные? А если я или кто другой при подготовке материала лично сталкиваемся с бюрократией, обязательно говорим: «О чем может быть речь: дерево, и то стоит».