В список товаров, запрещенных к ввозу в Россию из стран Евросоюза, США, Канады и Австралии, попала и рыба, норвежские семга и форель — в том числе. Это обстоятельство привело в уныние любителей этого рыбного деликатеса и одновременно вселило определенные надежды на то, что мы, наконец, сможем осилить сферу, мировое лидерство в которой давно и прочно удерживают Норвегия и Китай.
И это при том, что наш дальневосточный потенциал по красной рыбе таков, что Россия в состоянии накормить горбушей, чавычей и нельмой не только россиян, но и всю Европу. Однако — вот неувязка! — до недавнего времени железнодорожные тарифы РЖД были так высоки, что везти рыбу в вагонах-рефрижераторах с Дальнего Востока в Европейскую часть России, где сосредоточено свыше 70 % всего населения страны, было себе дороже. Переломить ситуацию, похоже, удалось на днях — лишь после вмешательства федерального правительства, «обнулившего» заоблачные аппетиты железнодорожного монополиста. Появилась надежда, что на наших прилавках появится своя «красная» рыба.
А как было до этого — на протяжении многих лет? Весной, когда форелевые шли на нерест вверх по дальневосточным рекам, их вылавливали без оглядки на закон и здравый смысл ради одного – красной икры. Варварски выпотрошенную рыбу бросали тут же, прямо на берегу. А куда ее девать? Переработки на месте не было и нет, доставки в другие регионы — тоже... Коллега из Хабаровска рассказывал мне, что слой этой потрошенной рыбы достигал порой в высоту двух (!) метров — по ней сапогами топтались браконьеры в ожидании очередного невода. Освобожденная от икры рыба месяцами гнила по берегам...
О слабо развитой логистике между центром и восточными регионами страны заговорили лишь сегодня. И пока ее наладят — воды утечет немало, а красная рыба с Дальнего Востока сама к нам не прилетит.
Между тем есть другой способ решить проблему поставки той же семги на наши прилавки. Речь идет об искусственном выращивании ценных и промысловых пород рыб, как это делают в Норвегии и Китае. О нем вот уже который год говорят ученые Южного научного центра РАН. И не только говорят. Они разработали и создали на своей научно-исследовательской базе в селе Кагальник в Азовском районе настоящую ферму по выращиванию рыбы, которую ныне в живой природе трудно сыскать — осетра, севрюги. И даже наладили получение черной икры с сохранением жизни ее производителям. Разработанные методики ученые много раз предлагали донским властям, убеждая, что создание семейных рыбных ферм — дело выгодное. Во-первых, решает проблему продовольственной безопасности страны в сфере высококачественных рыбных продуктов. Во-вторых, снимает острую социальную проблему занятости населения побережья Азовского моря, где прежде существовало множество рыбколхозов и предприятий по переработке улова. Сегодня ничего этого нет, как практически нет и рыбы. Не случайно игровую зону собирались разворачивать именно на Азовском побережье, где население остро нуждается в рабочих местах.
Как-то при встрече с высокопоставленным чиновником я рассказала ему о разработке ЮНЦ РАН. На мой вопрос, почему он не реализовывается, в ответ услышала вялое:
— Я знаком с проектом, считаю его нерентабельным.
Не пришло ли время подумать, почему в Норвегии и Китае товарное производство рыбы рентабельно, а у нас все еще нет? И как сделать, чтобы проект заработал?