Мы встречались больше года назад, я выезжала в командировку по его письму. Школьный учитель истории, воспитавший несколько поколений селян, легко и просто рассказал и объяснил всю несправедливость государства по отношению к людям, живущим в селе, в глубинке. Сами крестьяне ликвидировать эту несправедливость могут только одним способом: уехать из села… навсегда. Что уже и сделала за последние 15 лет подавляющая часть молодежи и людей среднего возраста. И армия у нас на сегодняшний день крестьянская на 80 процентов. Но отслужив, редко кто возвращается домой.
Статистика еще не может констатировать этого тревожного факта: люди прописаны в своих родных хуторах и станицах, а живут по всей России, благо закон позволяет. Те, кто уехал, однозначно возвращаться не собираются. Первыми с проблемой столкнулись сельские школы: если раньше в одной параллели было несколько классов, да и те перегружены, сегодня в один класс еле-еле набирают учеников из трех-четырех хуторов. А руководители хозяйств уже всерьез говорят о необходимости техники, которая будет работать без тракториста и комбайнера, потому что их просто нет! Не профессия умирает, а профессионалы.
«Каким будет село через пять-десять лет?» — задал мне тогда вопрос Николай Иванович. Я поняла, что не могу ответить на него, и пообещала поискать у тех, кто «более компетентен». С того дня — при любом удобном и даже не совсем удобном случае, вопреки благодушно настроенной аудитории, задаю простой вопрос школьного учителя истории всем, кто хоть каким-то образом может повлиять на политику по отношению к селу. Открыто никто ничего не говорит, лавируют, ссылаются на принимаемую государственную программу развития села до 2020 года. В кулуарах же, возможно, перегибая палку, обостряя разговор, руководители АПК восклицают: села не будет! Оно превратится в подобие северных регионов, куда едут работать вахтовым методом. А ведь, действительно, по логике обстоятельств и условий жизни, все к тому и идет! Так ведь не зря говорят, что без села Россия станет другой!
Недавно Минсельхозпрод области разослал по районам предложение одной китайской компании — предоставить им в аренду землю для выращивания овощей и обеспечить проживание 150 китайцев. Многие руководители отделов сельского хозяйства посмеялись по этому поводу, кто-то факс, возможно, в корзину выбросил, а кто-то и в папочку сложил. А вдруг? Несколько лет назад меня в Москве на ВДНХ на выставке «Золотая осень» поразил стенд Челябинской области, который представил такую массу овощей, что южанам впору позавидовать. Я не ушла, пока не выяснила всей подоплеки успеха уральского овощеводства. Оказывается, в пригородном овощеводческом хозяйстве трудятся 400 китайцев! Вот вам и зелень в горшочках всю зиму в универсамах, и капуста для засолки — двумя руками не обхватить, и картошка-рассыпуха! Так в каком климате!
В последнее время все чаще и чаще можно слышать, что наш народ работать не умеет, не хочет, обленился. Неправда это! Кто-то действительно не хочет работать за копейки, жить в первобытных условиях, ощущать на себе все бесправие крестьянина, который, по большому счету, своему государству не нужен, при всех долгосрочных программах, созданных для его выживания! Не идет из головы разговор с женщиной, попавшей из-за вспышки африканской чумы свиней в сложнейшую ситуацию: дочь оканчивает школу, а за учебу платить на коммерческом отделении вуза — нечем. На подворье ликвидировали все поголовье поросят… Подработать — негде, только за пределами хутора и района.
— Нас в семье — три сестры. Две — в город уехали, а я за своего, сельского парня замуж вышла. Сестры меня давно в город зовут, говорят, лучше мы здесь будем сухую корку хлеба грызть, чем назад вернемся! Обе отдыхают каждый год, а я — пашу без отдыха, но денег все равно нет. Я сестрам не завидую, я рада за них, но мне и самой также пожить хочется, почувствовать себя женщиной, а не быдлом. Я вот с вами разговариваю, а сама думаю, что надо бежать коров доить, молоко перерабатывать, потом куда-то это все сбывать. А сейчас в районе — карантин, мы вообще без денег остались, торговать продуктами животноводства на рынке нельзя. Так, может, и правда, что ни делается, все к лучшему?! Свиней забрали, продать оставшихся коров и в город уехать?
Коровы — тоже ненадежный источник существования. По весне в станице в стадо ходило 150 голов, обнаружили лейкоз, теперь осталось 37. Что к следующей весне будет? Ведь не секрет: где тонко, там и рвется. Школы — закрываются именно сельские, нет детей, нет учителей, ЕГЭ для ребят из глубинки, где порой один учитель преподает несколько предметов не по своему профилю, настоящий шлагбаум на железнодорожном переезде: ни объехать, ни проскочить, на бюджетное обучение они редко попадают. Опять селяне — не на равных с городскими.
Они даже таблетки аспирина в своем фельдшерско-акушерском пункте купить не могут — надо в район ехать. Все ждут не дождутся, когда разрешат лекарствами в ФАПах медработникам торговать!
…Я, признаюсь честно, Николаю Ивановичу на его риторический вопрос: «Каким будет село через пять-десять лет?» так и не ответила. Поскольку сама ответа до сих пор не нашла. И без того все ясно. А тут — звонок. Ругался сильно Николай Иванович. Мол, вы, журналисты, ничего не делаете, не боретесь за народ! Привел в пример своего дальнего родственника, сироту, выросшего в детдоме, которому положенную по закону квартиру не дают, а за учебу приходится деньги платить, которых нет. И еще успел перечислить массу нерешенных проблем, в которых виноваты журналисты. Бесполезно было ему объяснять, что наша профессия — называть, обозначать проблемы, предлагать пути решения. А законы принимают — депутаты. Мы по их правилам все и живем. Кого выбрали, те нами и правят.
А про все, что в селе происходит, пишем. Вы — читайте. Почти ваш случай: чиновники Азовского района купили сироте развалюху, непригодную для жизни, потратили государственные деньги. И все остались при своем интересе: сирота — на улице, чиновники — при должностях, газета — с проблемным материалом. А здесь уже веское слово должен сказать и глава района. У которого, кстати, выборы в недалеком будущем.
Я до сих пор не верю, что все свои проблемы селяне могут только переездом в город решить. Наверное, все-таки проще, чтобы не гора к Магомету шла. А Магомет к горе лицом повернулся и увидел, что мощной и сильной горе помощь требуется. Иначе не устоит она. А кому тогда Магомет будет нужен?
