Родимые пятна феодализма

И обычно проносит, если опять же не напрашиваться. Потому что одно спасение — велика Россия!

В Европе места было поменьше, оттого и народ для отпора власти быстрее организовался: отступать было некуда!

К тому же у гражданской пассивности россиян есть еще одно объяснение: Советская власть хоть и вела себя по-свойски, в социальной беде в общем-то не оставляла. Если надо было на месте избушки построить многоэтажный дом, с частником особо не церемонились, но и с квадратными метрами в новом жилье не обижали.

Зато сейчас при всяком сношении с властью, которой приглянулось местечко, где по досадному недоразумению оказался ваш домик, если ты не «особа, приближенная к императору», жди самого тупого обжуливания. И еще скажи спасибо, если вообще на улицу не выкинут. Разумеется, есть и счастливые исключения — не всякая власть успевает зарваться, особенно под объективами прессы. Но а кому-то даже телекамеры — не помеха.

Нынче верные московскому мэру люди утверждают, что травля Лужкова на телевидении организована. Если даже это так, градоначальник взял основные организационные хлопоты на себя. Организовав снос поселка «Речник». Перефразируя известную присказку, можно сказать: всё было по суду, но лажа всё же вышла. Да и кому еще не известно, что Лужков не проигрывает в своей вотчине ни одного судебного процесса, с кем бы и по какому поводу ни судился.

Возможно, сам Юрий Михайлович прямого отношения к делу о «Речнике» не имел, но кому-то, запросто вхожему в мэрию, земля эта приглянулась. Теперь же, когда скандал грозит уже расшатать кресло под мэром, он готов — безо всякой личной корысти — разбить на месте этого треклятого поселка распрекрасный парк с лебедями, а самый публичный его префект Олег Митволь с пеной у рта и именем шефа на устах обещает следом снести и элитный поселок с дачами министров и прочих шишек, дайте только на «Речнике» руку набить.

«Никто ему «Остров фантазий», битком набитый министрами и генералами ФСБ, развалить не даст, — уверен политолог Дмитрий Орешкин. — Лужкова, скорее, в отставку отправят.

А из-за чего вообще каша заварилась. По мнению Орешкина, изложенному на сайте «Свободной прессы», исторический расклад выглядит следующим образом:

«Смотрите: как бы есть вертикаль, и государь-президент (точнее, премьер) всем руководит. Но при этом есть точно проговоренные, но не прописанные в законе — потому что, на самом деле, они нелегальны — разграничения рамок ответственности местных феодалов и федерального монарха.

Лужков был искренне убежден, что «Речник» — это его земля, его право и его крепостные. Что, если он хочет снести эти дома, это его святое феодальное право, потому что он там хочет построить что-то более важное для него. Или отдать землю более нужным для него людям. А этих — смахнуть. Это организуется, естественно, под неким формальным соусом. Находятся бумаги — они, конечно, не в порядке. Суд принимает решение — и т.д. И тут вдруг, нарушая все правила игры, подданные лужковские, вместо того, чтобы жаловаться ему, стали жаловаться через его голову высшему начальству…

Конфликт подхватили СМИ, к делу подтянули Общественную палату. Тут люди из окружения президента сообразили, что таким образом можно решить проблему не «Речника» (кого волнуют судьбы крепостных?), а систему взаимоотношений между монархом и феодалом, который слишком много себе позволяет…»

Феодальные аналогии не зря пришли в голову Орешкину. Как только мы начали строить «новую Россию», первым делом пошло формирование новой знати — крупных феодалов-олигархов и «служивых дворян» чиновничества. И признаки феодализма стали явно пульсировать, то выбрасывая протуберанцы натурально замкового стиля 90-х, то затухая, чтобы переждать какую-нибудь угрожающую волну — от подавления «семибанкирщины» и дефолта до кризиса и модернизации. Но стройка феодализма за демократическим фасадом продолжается. Лужков, во всяком случае, не пожелал или не смог ее заморозить.

На первый взгляд, коллизия между действиями властей и защитниками родного крова очевидна. И на нее обратил внимание Сергей Минаев в своем «Честном понедельнике» на НТВ: «Здесь нет однозначно правых и виноватых. Поддерживая жителей «Речника», мы поддерживаем право граждан на самозахват земли. Поддерживая чиновников, мы нарушаем право частной собственности».

Да бросьте вы, священная корова либералов здесь как раз почти ни при чем. Подумайте сам, Минаев, какая может быть частная собственность самозахватом? Дикий Запад! Это либо самозахват, либо собственность — и третьего не дано. Проблема в судебных разбирательствах, которые это устанавливают.

Например, почему право у нас построено так, что нужно сначала по решению суда сравнять дома с землей, а потом — пожалуйста, иди обжалуй хоть в Верховный суд?! И куда вообще так торопятся московские власти — парк строить? Людей не смешите. Спешка скорее в том, что судебные решения — того, сомнительные. Потому что сто раз прав адвокат Кучерена: у нас сплошь и рядом «забывают» прислать ненужным гражданам повестки на нужное судебное заседание, при этом сложилась практика считать это мелким процессуальным недоразумением. Сотни и тысячи людей по всей стране проигрывают в судах дела, узнав об этом только от сдвинувших брови судебных приставов. Чем не феодальные судилища?

Олег Митволь убежденно ораторствует, что в стране надо наводить порядок и «надо же с чего-то начинать?!» Надо. Начните с того, чтобы государство взяло на себя полную ответственность за действия своих чиновников. Чтобы именно государство платило за их злоупотребления, головотяпство и взяточничество, а не выставляло за это счет своим гражданам.

«Речниковцы» размахивают бумагами, подтверждающими их право на собственность, но суд признает их ненадлежащими. Как так? Под ними чьи подписи, чьи печати? Если документы выданы незаконно от лица государства, кто же должен нести ответственность? Если виноват все-таки гражданин, докажите! Нет, проще чинить произвол.

Между прочим, мы совсем забыли о «дачной амнистии», которая и призвана разобраться с подобными коллизиями, нивелировать их. Или амнистия все-таки не всеобщая?

Программа «Участок» на «Первом канале», запущенная, чтобы объяснить гражданам, что проблема не в нашей правоохранительной и судебной системах, а в их правовом невежестве, незнании своих прав и возможностей, на практике всё больше убеждает в том, что прав всегда тот, у кого больше прав. Ну и денег на адвокатов. Советы приглашенных в студию экспертов, которым надлежало на раз расщелкивать самые безнадежные ситуации, либо пронизаны беспомощным формализмом, либо мрачным пессимизмом. «Конечно, с формально юридической точки зрения я бы посоветовал вам идти до конца, — сочувствует юрист одной из жертв «глухой стены», — но на этом пути вы рискуете потерять остатки здоровья и средств…» Честно, но ничего нового он не открыл: судиться с властью у нас себе дороже!

У меня есть знакомый правозащитник, который очень озабочен тем, что у нас фактически запретили одиночные пикеты (одиночки по определению несанкционированны). Ну что ж, надо бороться: никогда и нигде власть ничего не подавала на блюдечке (кроме конституционных деклараций иногда), всё надо из нее выжимать. Однако, боюсь, в России пока не до одиночных пикетов. Вопрос, как людям организоваться для защиты своих массовых, но разобщенных интересов.

На прошлой неделе в Калининграде митинговали, говорят, до 10 тысяч человек, требуя отставки губернатора Бооса  и премьера Путина. И то ли из-за близости региона к Западу, то ли из-за мудрости местных властей, ОМОН на них не натравили, дали выговориться до конца. И люди спокойно разошлись, не став делать революцию.

«При этом люди — внимание — удовлетворены. Нет, не счастливы, а именно удовлетворены, — замечает «Независимая газета». — Притом, что они всего лишь воспользовались тем правом, которое дарует им 31-я статья российской Конституции: «Граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирования».

И люди удовлетворены, и власть — волей-неволей — их услышала. Чем плохо? Но пока еще слышимость плохая…

P.S. Кунцевский суд отменил одно решение о сносе дома в «Речнике». Возможно, будут отменены и другие, но тот дом уже снесен.