Я завернула за угол и словно попала под обстрел. Эти сильные и частые людоедские ритмы, казалось, пронзали насквозь, от их вибраций сдавливало дыхание. «А пожилого человека эдак и до сердечного приступа довести недолго», — мелькнула мысль.

Гибельные звуки изрыгала машина, стоявшая на обочине на противоположной стороне улицы. Ветер теребил привязанную к ее антенне черно-оранжевую георгиевскую ленточку.

На какое-то мгновение я остолбенела. Наверное, совсем, как тот средневековый японский поэт, который написал в изумлении:

«Как же это, друзья? Человек глядит на вишни в цвету, а на поясе — длинный меч?»

— Я бы тоже решила, что, если машина с георгиевской ленточкой, значит за рулем человек приличный. А если из нее бабахает так, что это мешает людям жить, — значит потомок хулигана Мишки Квакина. Но, видишь, как все неоднозначно, — задумчиво сказала приятельница, которой я живописала эту сцену.

— Нашли, чему удивляться? — пожала плечами ее дочка. — Да эту ленточку и по приколу могли привязать. Просто так. Потому что модно. А, может, парень едет и радуется: «Какая у меня тачка крутая!».

Мы почему-то о таком повороте дела и не подумали. Значит, это и мода может быть, а вовсе не знак того, что человеку с георгиевской ленточкой дорого то, что и нам, что мы с ним — на одной волне.

— Интересно, что будет на День Победы в мае 2045 года? Вот бы отпроситься тогда у боженьки — прилететь сюда на часок…

— Да что будет? Не станет нас, молодежь будет отмечать другие праздники, — это пытаются представить будущие два старика.

А мне думается: будет День Победы и в 2045-м. Только — другой.

На днях вот местные СМИ сообщили о том, что пошита форма военных лет для курсантов — участников парада, который состоится 9 Мая на Театральной площади донской столицы. Раньше, помнится, форму тех лет, кроме самих ветеранов, надевали на День Победы все больше артисты — профессиональные и самодеятельные, которым предстояло перевоплощаться на сценических площадках в героев былых времен.

А теперь — не только артисты. И вполне возможно, что уже в 2015-м, собираясь на парад или народное гулянье, немалое число людей наденет если не красноармейскую форму, то пилотку или фуражку того советского образца. Кто-то по приколу. А кто-то, верно, потому, что хочется быть причастным к чему-то такому — далекому от суеты будней, непридуманному, героическому.

«Когда молодые люди увлечены деньгами, и всем, им сопутствующим, не мешает им сказать, что деньги — это, конечно, хорошо, но жизнь не на деньгах замыкается. В жизни есть еще другие вещи и обстоятельства. Необходим и какой-то целительный романтизм», — был убежден писатель Василий Аксенов.

Для России вот уже 65 лет Великая Отечественная война, несмотря на недавние попытки переписать историю, — самый полноводный источник романтизма. И, похоже, что долго он еще не иссякнет. Вот только когда этот романтизм соединяется с жаждой крутизны, смесь получается гремучая.

Одна моя знакомая (ее детство пришлось на военные годы), живущая неподалеку от нашей Красной — Театральной площади, давно уже не ходит туда на вечерние народные гулянья. Хотя раньше любила. И дело теперь не только в возрасте: говорит, что не хочет видеть столько молодых нетрезвых лиц и слышать столько гадкой брани, — даже если это в адрес фашистских гадов (хотя чаще — по далекому от истории поводу). А близлежащая территория, по ее словам, оказывается к утру следующего дня в таком виде, будто по ней прошлись оккупанты.

— Иногда я корю себя за чистоплюйство: если завтра война — не мне, старой и, может быть, слишком книжной, защищать Родину, а им, этим мальчишкам. И, наверно, такие, как они, воевали и полегли в Чечне. Но проходит время, и я рассуждаю по-иному: а правильно ли проявлять снисходительность и либерализм в таких вопросах и смотреть на сегодняшние прегрешения юнцов сквозь призму «Если завтра война»? И разве ошибался Чехов, когда говорил, что в человеке все должно быть прекрасно? Вы как считаете? — спрашивает она.Но я тоже затрудняюсь с ответом.