Равнение на …

По возвращении он рассказывал о водительской службе и каких-то случаях, например, как однажды сидел в машине, долго ждал командира, и вдруг к окошку подошла женщина, протянула двадцать копеек (по тем временам в столовой за эти деньги можно было купить первое, второе, третье блюдо) и сказала: «Иди, сынок, поешь!» Никогда не слышала я  от него таких слов как «дедовщина» и «внеуставные отношения».

Пять лет спустя мой будущий муж застал совсем другую армию. В конце восьмидесятых солдаты уже строили дачи командирам и жутко дрались. Причем, как я поняла, внутри части имело место разделение по национальному признаку. Русским доставалось почему-то больше всех и чаще всех.

Сейчас армия вообще превратилась в страшилку. При одной мысли о том, чтобы отдать туда сына, женщины чуть ли не падают в обморок. Служба превратилась в путь по минному полю: повезет вернуться здоровым или нет? И вообще вернуться?

Моему племяннику, можно сказать, повезло. Он весной благополучно отслужил в очень непростой «точке» нашей страны, о чем свидетельствует знак «черный крест». Командир части — старой советской закалки (в лучшем смысле этого слова) — умеет держать ситуацию под контролем. При малейшем намеке на «внеустав» так спрашивал со своих подчиненных, а те, в свою очередь, со срочников, что ситуация заканчивалась, не успев начаться.

В российской полиции идет чистка рядов и проводится аттестация. Наверно, она бы не помешала и армии. Для общего же блага. Потому что ее боятся уже не только срочники и их родители, но и те, кто проживает рядом с военными арсеналами. За  два года снаряды на них взрывались трижды. Последний раз пострадали десятки домов и людей, а трое пожилых вообще умерли — не выдержало сердце. Следователи, конечно, постараются найти виновных, но беспорядок, который присутствует в армии, это не исправит. Нужна срочная работа над ошибками, причем сразу в нескольких направлениях. Начиная от искоренения в ней «внеустава» и коррупции до возврата долгов тем ребятам-срочникам, которые в восемнадцать лет попали в «горячие точки», а теперь забыты и заброшены. «Афганцы» и «чеченцы» мыкаются без жилья и без основательной социальной и реабилитационной помощи.

Несколько лет назад в Сальском районе меня потрясла такая ситуация: пожилые родители потеряли в Чечне сына — красивого, доброго мальчика — и обратились в администрацию поселка за помощью в ремонте своего старого дома без удобств. Там сказали, что денег нет, а через месяц перед административным зданием появился новый асфальт. Этот случай и ему подобные способны отбить желание служить даже у тех немногих, у кого оно еще все-таки есть…