Не уходите, доктор!

— Вы что — бегать там собрались?

— И еще там бассейн, плавать буду.

— Покажите язык. О, да у вас не все в порядке с желчевыводящими путями.

— Просто у меня 7 лет назад желчный пузырь удалили.

— Тогда у вас и желудок больной.

— Ну да, гастрит с 16 лет.

— Одышка есть? Через сколько метров при ходьбе задыхаться начинаете?

— Если очень спешу и на ходу по телефону разговариваю и рюкзак тяжелый, то метров через 200.

— Наверное, и ноги отекают, почки не в порядке… И с сердцем проблемы, — констатировал доктор. — Да у вас нет ни одного здорового органа! И какой вам спортзал? И что, вы в бассейне будете по-собачьи плавать?»

— Может, мне в мединститут на консультацию сходить?

— Ха! Они вам что, новое сердце поставят?

Тут я не выдержала и дала волю накопившимся эмоциям: «Доктор, вы что, намекаете, что мне пора завещание писать?»

— Типа того, — победоносно посмотрела на меня терапевт.

Тут даже медсестра не выдержала, вступилась за мою жизнь, мол, если женщина пойдет в спортзал, начнет тренироваться, то укрепит мышцу сердца…

Я решила бороться за свою жизнь. Наутро отправилась в медицинский центр, прошла обследование, и по его результатам меня отправили… в спортзал и бассейн. Как говорится, век бы того участкового врача не видеть. Но спустя полгода пришлось опять в поликлинику обратиться. В регистратуре сказали, что мой участковый врач в отпуске, и я отправилась с талончиком к незнакомому доктору. Под кабинетом сидеть пришлось долго.

— Она так медленно принимает! Особенно если бабулька к ней придет, будет минут 40 с ней вози­ться! — возмущалась одна дама.

— Представляете, — кипятилась другая, — сама слышала, как одна старуха ей жаловалась, что ее дома все обижают! А доктор глядит на нее, кивает. Выпроводила бы — и очередь быстрее бы шла.

Когда подошла очередь, я уже много чего знала. Самое главное — она уважительно относится к каждому пациенту. У нее в тот день не было медсестры, и она была чуть ли не единственным участковым на приеме во всей поликлинике, потому больных с других участков к ней и направляли. Но никаких восклицаний и сетований люди от нее не слышали. Каждому — максимум внимания, каждому — терпеливо объясняла все, что неясно, несколько раз выходила из кабинета, водила куда-то больных «за ручку». В общем, пока сидела под кабинетом, я поняла, что хочу лечиться именно у этого доктора. Вспомнила, что вроде есть теперь у пациентов такое право выбрать себе лечащего врача.

В кабинете меня доктор пожурила: «Разве ж можно так запускать бронхит?!» Но тут же приободрила, мол, мы его победим.

Я пыталась угадать, сколько ей лет: лицо практически без морщин, приятное, открытый ясный взгляд. Но лет 65 есть решила я и начала к ней клинья подбивать, типа — нельзя ли перейти лечиться на ее участок.

— Так я увольняюсь, — сказала женщина. — Работать просто невозможно: требования растут, одна нервотрепка. Столько врачей уже ушли, один за другим увольняются. Вот и я доработаю до первого сентября и ухожу.

— Это неправильное решение, — я старалась скрыть негодование. — Как вы можете оставить больных! Не уходите, доктор!

— Так я больным всю жизнь отдала. Хочу, чтобы хоть что-то себе осталось. Да и возраст, мне 75 лет уже…

Если не считать огорчившего меня известия об уходе врача, я вышла из поликлиники намного здоровее, чем вошла в нее. Чего не скажешь о прошлом визите. Недаром говорят, что слово лечит. Но мысль о том, что лечить нас в районных поликлиниках ни словом, ни чем-либо другим скоро будет некому, меня не оставляла. Куда уходят терапевты? Куда деваются узкие специалисты? Их не хватает в районных поликлиниках городов, в сельской местности тоже недокомплект. Почему профессия врача — конкретно, участкового врача (несколько лет назад много шума было по поводу «семейных врачей» — где они?) стала такой непопулярной и потому — дефицитной?

Помню, как в советские времена редакционные отделы писем были просто завалены посланиями, в которых народ выражал благодарность докторам за их труд, внимание, сердечность. Сегодня такие письма — редкость. Что будет завтра?