Мой отец, артиллерийский офицер, находился в действующей армии с первого до последнего дня Великой Отечественной войны. Судьба оставила его в живых, потому на свет появился и я, ставший одним из ребятишек первой послевоенной, не очень многочисленной демографической волны. Повоевать с немецкими фашистами моему поколению, разумеется, не довелось, но уходящая тогда в историю война еще горячо дышала в наши неокрепшие спины, полнила истоки наших биографий руинами деревень и городов, разбомбленными мостами и вокзалами, сожженными танками на пшеничных полях, изуродованными судьбами старших современников, калеками в трамваях и на рынках, недооплаканными похоронками...

Мое детство большей частью прошло в нескольких военных гарнизонах, где служил отец, и с первых дней моей сознательной жизни человек в военной форме, человек «с ружьем» стал для меня и богом, и царем, и героем. После войны многие фронтовики еще долго оставались в армейских рядах, и в памяти моей от них сохранился некий собирательный образ, похожий на очень популярный в те времена плакат с улыбающимся старшиной-победителем, кавалером орденов Славы, лихо подкручивающим пшеничные свои усы на фоне поверженного рейхстага. Фронтовики оттого и сегодня для меня — главные авторитеты, в моей репортерской работе они всегда на первом плане. Чем старше, однако, становлюсь, тем сильнее в душе чувство вины перед ними, поскольку, кажется мне, для этих людей сделано мною далеко не все возможное. Даже к моему отцу это тоже относится напрямую. О судьбах десятков сражавшихся за Родину за сорок лет моего репортерства довелось писать много, достаточно подробно и, надеюсь, не совсем уж бесталанно, а вот для своего собственного отца я так и не удосужился найти время. Считал, что в памяти и без того навсегда останутся его рассказы о первом дне войны под Белой Церковью, прорыве с боями из страшного окружения под Вязьмой, участии в легендарной битве за Москву, освобождении Белоруссии, Польши, штурме Берлина. Теперь вот только уже ничего не вернуть, не исправить, не отмолить...

С начала прошлого года по совету известного организатора поискового дела на Дону Зои Семеновны Гурьевой из Зернограда довелось мне наладить переписку с волгоградским ветераном-фронтовиком Александром Тимофеевичем Захаровым. В 1943 году он освобождал нашу область, был ранен в боях за Ростов. По излечении в госпитале Сальска воевал в составе 5-го гвардейского казачьего кавалерийского корпуса. После очередного ранения и очередного госпиталя его направили в 109-ю отдельную маневренную группу пограничных войск при управлении 3-го Украинского фронта. Освобождал от фашистов Болгарию, Румынию, Югославию. После Великой Победы несколько лет еще бил бандеровцев на Западной Украине. Вернувшись в родной город на Волге, до выхода на заслуженный отдых работал машинистом локомотивного депо. Александр Тимофеевич прислал в редакцию «Нашего времени» начало своих записок-воспоминаний о войне, несколько фотографий той поры. Воспоминания обещал он продолжить, очень хотелось ветерану, чтобы эти литературные труды его стали полезны в деле военно-патриотического воспитания нынешней молодежи, будущих защитников Отечества.

Нашему общему проекту сбыться не доведется: недавно из Волгограда пришла печальная весть о смерти Захарова на 91-м году жизни. Теперь и перед Александром Тимофеевичем тоже чувствую я свою вину за то, что мало успел помочь в воплощении его мечты, редко звонил ему, недостаточно внимателен был. Так навсегда и останется за мной еще один этот долг. Душевный. Прощению не подлежащий. Приближается славный праздник, а на душе горько...