Защищаем детей. От кого?

От рук домашних тиранов ежегодно погибают тысячи супругов и сотни детей. Нередко малыши страдают не только от физического насилия или психологического прессинга, но и из-за того, что их родители не исполняют свои обязанности. И каждый раз к заметке о таком случае в СМИ самым частым комментарием читателей становится: «Куда смотрела опека? Почему у таких родителей не забрали детей?». На что службы опеки регулярно отвечают: по законодательству они не имеют на это права. 

В России созданы более десятка законопроектов о профилактике социально-бытового насилия, но ни один так и не прошел даже первого чтения в Госдуме РФ. Авторы этих проектов уверены: потому что сами депутаты поддерживают насилие в семье. Противники акцентируют: предписанная в проектах работа ведет к разрушению института семьи. 

Ведь речь не об ужесточении наказания – нужна профилактика. А для этого нужно пристально следить за семьей, особенно в вопросах  воспитания детей. Не случайно же основные методы и определения в таких законопроектах тесно переплетаются с тезисами ювенальной юстиции европейского и скандинавского образцов. Что это за зверь такой, российские родители тоже, к сожалению, нередко слышат из международных новостей. 

Как вообще определить в таком вопросе грань этой опасности: если мать запрещает семикласснице ехать на дачу с ночевкой – это насилие над личностью или адекватная забота? Спорны и методы: профилактика подразумевает сбор информации о семье и «действия по предупреждению» – то есть ставим камеры и сразу забираем из семьи, если папа на сына косо посмотрел? «Вы все утрируете, – возражают сторонники подобных мер. – Разумеется, такая работа будет вестись исключительно с семьями определенного статуса». И снова непонятно: речь идет о стоящих на учете семьях – так ими и так занимаются, или же имеется в виду финансовый статус? Или общественно-политический? И уж тем более настораживает, что заниматься этой профилактикой будут «исполнители социальных услуг» – сейчас это не только сотрудники службы опеки, но и представители некоммерческих организаций.  Вопросов немало, и главный из них: как в таких условиях вообще ребенка воспитывать? 

Аргументов «за» введение таких мер – предостаточно. И в теории они вполне себе прогрессивны и логичны. Но лично я, мама неугомонной шалопайки,  признаюсь: да, я боюсь такой «профилактики». Хотя бы потому, что мое: «Сейчас ремень достану!»  дочка воспринимает просто как сигнал: «Мама сердится». А вот ювенальные правозащитники, услышав это за стенкой,  будут трактовать как угрозу насилием. И это станет поводом для профилактики: со мной как минимум будут проводить беседы, разъяснять законодательство, предупреждать об ответственности…. Но ведь меня от применения насилия к своему собственному ребенку удерживает вовсе не угроза уголовного преследования! Есть такие понятия как «любовь», «забота», «сочувствие»…

Само понятие «семейное насилие» – абсурдно, ведь тогда это уже не семья. Не нужно называть папой избившего до полусмерти своего сына мужчину, и уж тем более мамой  – бросившую своих детей в пустом доме женщину. Это преступления, за которые обязаны ответить виновные в них.  А здоровые семьи и есть единственная профилактика «семейного» насилия, вот только укрепляются они вовсе не ужесточением законодательства и видеокамерами в спальнях, а несколько иными методами.