Ту ночь мы вместе с подругой провели над телом ее двенадцатилетнего сына. Он повесился, оставив предсмертную записку: «Мама и папа, я хочу, чтобы вы помирились и жили вместе».
Когда это случилось, еще не было в России Интернета, не было никаких виртуальных сообществ, призывающих или ставящих поэтапно задачи, подводящие к тому, чтобы подросток совершил уход из жизни. И мальчишка был нормальным и здоровым, и любимым сыном своих родителей, у которых, к сожалению, не сложились отношения. Как в эту головку пришла мысль о смерти?
Можно ли было трагедии избежать?
Конечно, случай из ряда вон, даже виноватых, на первый взгляд, нет. Другое дело, когда к суициду детей подводят сознательно. Сейчас Уголовный кодекс РФ предусматривает наказание только за доведение до самоубийства через унижение человека, через угрозы – за это по закону полагается от трех до пяти лет лишения свободы. Но если ребенок или взрослый добровольно совершил суицид, наказать подстрекателя невозможно. Проект предлагает расширить действующий состав статьи Уголовного кодекса РФ «Доведение до самоубийства» и наказывать тех, кто подбивает людей к суициду, особенно детей, серьезным сроком – до 8 лет в местах лишения свободы. Речь идет в том числе о пропаганде самоубийств в так называемых «группах смерти» в социальных сетях.
Понятно, закон нужен, и он будет принят, в этом сомнения нет. Сомнение в другом: убережет ли он детей, которым в голову пришла эта мысль, или к ней подвели сознательно?
У детей, да и у подростков, зачастую нет страха смерти. Они знают, что огонь – жжет, что разбитые коленки сильно болят. А смерть? Вот вспомните, неужели в детстве подобно Тому Сойеру ни разу не представляли, как рыдают над вашим телом обидевшие или наказавшие вас родители? В том-то и дело, что такие мысли приходят в голову многим подросткам в разное время. Только у одних они – минутная слабость, другие на этом зацикливаются. Потому что голова свободна, тело не трудится так, как положено. Опытные родители знают: ребенок должен быть постоянно занят. У нас в семье в последнее время частенько разгораются дискуссии: не часто ли дети ходят на тренировки по плаванию? Начинали с трех раз в неделю, дошли до четырех, теперь уже речь идет о шести.
– Они что – в профессиональный спорт пойдут? – задаются вопросом противники усиленных тренировок.
– Нет, но они заняты хорошим делом. Не будет тренировок, их заменит компьютер, не будет здоровой усталости мышц, в голову полезут дурные мысли, – вот мои аргументы.
В минувшую субботу ездили на соревнования по плаванию в город Шахты. На трибуне сидела рядом с молодой мамой, у которой двое сыновей – участники. Старший – во втором классе, младший – в первом. Спросила, сколько раз в неделю они тренируются.
– Шесть раз в неделю по два раза в день, – ответ даже меня сразил наповал.
– А как же учеба?
– Мы встаем в пять утра, на первую тренировку дети идут к шести утра. Успевают к восьми в школу, после школы – опять на плавание. Потом делают уроки! Все успевают. Зато по улицам не таскаются, в Интернете сидеть – некогда. У соседей дети постоянно во дворе, свои компании, драки, разборки. Нашим – не до того.
Спорт – это сильный антидот против самоубийства. Но есть еще одна очень тонкая область, в которую родители редко вторгаются. Разговоры о смерти с детьми у нас еще менее приняты, чем разговоры о сексе. Родители не знают, когда, как, в какой тональности, на какой ноте, на каких примерах раскрыть эту тему. Боятся, как бы не сделать хуже. Меня в этом плане лет в шесть-семь прабабка хорошо наставила, да так, что на всю жизнь осталось. Пришли мы как-то с ней на деревенское кладбище – сейчас детей и на похороны близких далеко не всегда водят, оберегают от негативных эмоций и нервных стрессов, и она показала мне яму, вырытую за церковной оградой, объяснила: «Сейчас самоубивца хоронить будут».
– А почему здесь, не там, где крестики стоят? – спросила я.
– Грешник потому что! На себя руки наложил – грех смертный совершил! Рядом с нормальными людьми нет ему места!
Ночью я долго не могла заснуть. Мне было реально страшно. Душа болела – прививка прабабкина сработала. К сожалению, таких мудрых прабабок – я только теперь понимаю, что не зря она меня на то кладбище в тот день и час привела, – сейчас нет. И поговорить на такую тему ребенку не с кем. Потому закон вышеназванный принять еще не значит, детей от суицида уберечь. А как быть? Кто знает?
