Где наливали Пушкину, или Хроники лукоморья

А не отметить ли нам день рождения Пушкина, в самом деле? Я понимаю, куда уместнее вспомнить о низкой пенсии, нацистской Украине и пылающей Сирии. Но, как говаривал Александр Сергеич: «Коль мысли черные к тебе придут,// Откупори шампанского бутылку// Иль перечти «Женитьбу Фигаро». Мыслей черных у нас выше крыши, Фигаро - на каждом углу, накатить - тоже без проблем. Кстати, сам Сергеич это дело уважал: 
Приготовь же, Дон заветный,

Для наездников лихих

Сок веселый, искрометный

Виноградников своих…

Как не помянуть добрым словом хорошего человека, тем паче и он нас не забывал…

Пушкин в нас сидит с детства. Помните: «У лукоморья дуб зеленый...» Кстати, а где оно находится, это самое лукоморье? На какой конкретно широте и долготе? Ведь за право называться родиной знаменитого дуба и прилагаемой к нему нечисти борьба развернулась нешуточная. Разумеется, в стороне не остался и наш Донской край.

Но начнем не с Донщины, а... с журнала «Пчеловодство». Там некий А. Сенюта заявил, что Пушкин был знатным пчеловодом и отразил свою страсть в прологе к «Руслану и Людмиле». На дубах располагали ульи – «избушки без окон, без дверей». На цепях подвешивали бревна, чтобы медведь не добрался - вот тебе, бабушка, и златая цепь. Леший – это медведь-лешак, кот – куница, она бродит вокруг дупла, пытаясь добраться до сладкого… Дальше не продолжаю: опасаюсь за психику.

Вклад в лукоморскую географию внес когда-то и директор Пушкиногорского музея Семен Гейченко. В книге «У лукоморья» он предлагал считать лукоморьем местность между реками Сороть и Великая, у села Михайловского на Псковщине. Почему? Патаму шта!

Впрочем, ни в каком междуречье лукоморье находиться не может по определению. На древнерусском это - либо мыс, выступающий в море в форме изогнутого лука, либо морской залив той же формы.

Исходя из этого, Алексей Панфилов предположил, что лукоморье есть Петергоф. Он расположен в излучине Финского залива, известной двумя дубами, один из которых, по преданию, посадил Петр I. Молодой Пушкин гостил там у историка Николая Карамзина. Панфилов пишет: «Кот и есть Карамзин, сочиняющий «сказки» - «Историю государства Российского» - и посаженный, натурально, на «золотую цепь», в виде чина придворного историографа. В Петергофе есть здоровущий дуб. Да и коты там частенько разгуливают». 

Кстати, у Карамзина в «Истории государства Российского» лукоморье упоминается как мифическая земля русского Севера: «Там есть чудесные люди, покрытые звериною шерстью, с собачьими головами, с лицом на груди, с длинными руками, но безногие; есть рыбы человекообразные, но только немые»…

Короче, «там чудеса, там леший бродит»… Правда, пролог к «Руслану и Людмиле» Пушкин написал в 1828 году, будучи далеко на Кавказе. К тому же при чем Финский залив, если в поэме действует волшебник Черномор?! А тридцать витязей прекрасных? Эту же команду боевых пловцов мы встречаем в «Сказке о царе Салтане»: 

Все равны, как на подбор, 

С ними дядька Черномор. 

Вы разницу между Черным морем и Балтийским улавливаете? 

Как известно, Пушкин вместе с семьей героя Отечественной войны 1812 года генерала Николая Раевского по пути на Минеральные Воды утром 5 июня 1820 года заехал в Таганрог. Гости остановились в доме градоначальника П.А. Папкова. С террасы открывался чудесный вид на Азовское море и порт. Поэт пробыл в городе всего один день. Однако память о себе оставил великую! Как заявляют краеведы, именно Таганрог и есть лукоморье из «Руслана и Людмилы»! Город расположен на берегу Таганрогского залива – куда уж лукомористее… А легендарное дерево стояло напротив дома градоначальника, у самого морского побережья. Туда же от дома вела дорожка. Одна загвоздка: речь идет не о дубе, а о шелковице. Но Пушкин же не ботаник! Правда, скептики утверждают, что даже на фотографии 70-х годов XIX века шелковица выглядит дюже хлипким деревцем: русалку на ветвях не выдержала бы. Тем более цепь. Но что с них взять, с клеветников России?! 

Тем более все равно уже ничего не проверишь. В мае 2002-го дерево сгорело. Неизвестные уроды бросили какой-то горящий предмет в огромное дупло, и шелковица истлела изнутри. Пришлось спилить. Анатолий Викторович, вальщик деревьев с 20-летним стажем, вспоминал: «Очень тяжело поддавалось дерево. Не хотело погибать». В общем, как пел Высоцкий, «порубили все дубы на гробы». Вернее, попилили.

Таганрогские бизнесмены приняли трагедию близко к сердцу. Они пригласили биологов из Ростовского госуниверситета (ныне – ЮФУ), чтобы те… клонировали шелковицу - на манер знаменитой овечки Долли. «Возрождение дуба ознаменует духовный подъем во всей России», - заявил предприниматель Леонид Матусевич. В  Таганрог  срочно прибыл доцент кафедры ботаники Ростовского госуниверситета Александр Рогинский. Он осмотрел пенек и заключил, что дерево может быть восстановлено. Идею поддержала и городская дума. Однако дело не сладилось. Видимо, сперва все же надо было потренироваться на овечках. 

Но городская власть нашла другой выход. Через год в Таганроге снова появился «пушкинский дуб»! Церемония официального присвоения высокого звания прошла 4 июня 2003 года. Выбор пал на могучее древо близ автостоянки у опытно-производственной базы Таганрогского радиотехнического университета. Оно, правда, моложе, зато уж точно дуб, а не шелковица. 

Дерево окружили оградой и установили табличку - «Памятник природы». На открытии присутствовали представители городской администрации. Отсутствовали: кот ученый, русалка, ступа с Бабою-ягой, серый волк, избушка на курьих ножках, Черномор и прочая мистическая братия. Видимо, обиделись. Дуб – все-таки не овечка Долли, чтобы его клонировать… 

И местные музейщики сомневаются. Директор историко-краеведческого музея Галина Крупницкая заявила: «Знаете, сколько таких «пушкинских  дубов» на Кавказе?! Десятки. И везде - «те самые». 

Я вам не скажу за всю Одессу (то есть за весь Кавказ), но вот крымчане точно покушаются. Краевед Лидия Ретивская даже цитирует «Задонщину» - сказание о Куликовской битве, после которой «рассыпались поганые в смятении и побежали непроторенными дорогами в лукоморье», - к Кафе-городу (нынешняя Феодосия). «Глядя теперь на излучину Таманского залива, так и видишь легендарное лукоморье», - утверждает краевед. 

И дуб по случаю нашелся. Журналисту Константину Рылееву его продемонстрировали… в крымском Гурзуфе. Беднягу занесло на территорию военного санатория. Журналист сокрушается: «Внутри это могучее дерево, из которого, по сути, выросла вся великая русская литература, частично сгнило. Хотя надежда на возрождение есть. Дуб надо специально подкармливать».

Ну ладно Крым, русская земля. Но в бой вступила и незалэжная Украина! Оказывается, лукоморье – это излучина между нижним течением Днепра и Азовским морем! Киевские князья постоянно вели войны с лукоморскими половцами, а узнал об этом Александр Сергеевич из «Слова о полку Игореве». В поэме упоминается о «луке моря».

Что касается дуба, украинские историки называют знаменитый дуб в Запорожье, на казацком острове Хортица. У этого дерева еще древние руссы совершали жертвоприношения. В 70-х годах XIX века запорожский историк-краевед Я. П. Новицкий писал: «Лет пять тому назад на острове Хортица засох священный дуб, проживший десятки веков. Предание говорит, что дуб был сборным пунктом для запорожцев, где собиралась у «святого дуба» козацкая рада для обсуждения политических и общественных вопросов…  В 1775 году запорожцы в последний раз отдали честь «святому дубови», где распили несколько бочек горилки и в последний раз отплясали запорожского козачка».

Вот это по-нашему! Чего лукоморью не хватало, так это горилки и гопака! Кстати, в свете недавнего заявления наших свидомых соседей о том, что Пушкин был украинцем, возникает версия, что Сашко Гарматный (так переводят имя Великого Арапа в Великой Хохляндии) всенепременно должен был упомянуть горилку и боевой гопак. Видать, клятые москали святые строки вымарали. 

Одно удручает: на Хортице уж точно никакого лукоморья быть не могло: до моря отседа, как до Китая…

Вот что я вам скажу, дорогие мои. Никакого прообраза лукоморья на свете и вовсе нет. Александр Сергеич опирался на родимый русский фольклор. Вот там этого лукоморья – пруд пруди: и в заговорах, и в былинах, и в сказках. В тетрадях Пушкина есть одна такая сказка, записанная со слов няни Арины Родионовны: «у моря лукоморья стоит дуб, а на том дубу золотые цепи, а по тем цепям ходит кот: вверх идет - сказки сказывает, вниз идет - песни поет». 

Так что все вопросы – к няне, которая, кстати, была любительница «употребить». Приятель Пушкина Николай Языков писал: «Она была хлопотунья, неистощимая рассказчица, порой и веселая собутыльница». Да и сам поэт, помнится, предлагал ей:

Выпьем, добрая подружка

Бедной юности моей…

Грех умолчать и о старике Державине, который Пушкина приметил и, в гроб сходя, благословил. Есть у Гаврилы Романыча стишок «Царь-девица»: 

В рощах злачных, в лукоморье

Въявь гуляла и в саду…

И по веткам птички райски,

Скакивал заморский кот,

Пели соловьи китайски

И жужукал водомет.

Тут и лукоморье, и кот. Стихотворение появилось в 1812 году, Пушкин его читывал. Для чего вовсе не надобно было тащиться на Хортицу, в Крым или в Таганий Рог. 

А если серьезно, мне кажется, Лукоморье - вся наша огромная страна, с учеными Барсиками, русалками, верными волками, лешими, витязями, королевичами, грозными царями... Чтобы разобраться во всем этом сказочном сумасшествии, без Пушкина не обойтись. Читайте Пушкина, друзья.