И стимулирует думать над тем, как же и возраст пенсионный увеличить, и народ в предпенсионном возрасте за бортом жизни не оставить. Подумать тут есть о чем – с работой у нас большие проблемы. Мужчине старше 50-55 лет со среднетехническим образованием найти официальную работу с белой зарплатой очень сложно, практически невозможно. О женщинах и говорить не стоит.
В 2005 году безработных мужчин в возрасте 55 – 59 лет в нашей стране (по данным Росстата) было 197 тысяч человек. В 2014-м – 246 тысяч, в 2015-м – 273 тысячи. Аналогичная картина и по возрастной категории 60 – 64 года (а ведь именно до этой возрастной планки и собиралось поднять год выхода на пенсию правительство): в 2005-м – 47 тысяч человек, в 2014-м – 88 тысяч, в 2016-м – 100 тысяч. А если к ним добавятся те, кто должен бы по старому закону получать пенсию, но будет вынужден работать? Какую картину мы увидим на рынке труда? Число безработных будет равняться количеству тех людей, у которых срок выхода на пенсию отодвинули на несколько лет. И мы будем иметь на шестерых работающих как минимум пятерых безработных.
А куда их собираются пристраивать, скажите на милость? В первую очередь в голову приходит мысль о малом бизнесе, который в данном случае должен выручить. Но давайте реально смотреть на вещи. Большинство из тех, кто будет вынужден вместо похода в пенсионный фонд отправиться регистрировать ИП, будет зарабатывать крохи. Налоговое же законодательство не разбирает, где большие доходы, а где – копейки жалкие. Так вот, их новоявленным бизнесменам хватит как раз на обслуживание банковского счета, уплату налогов и... И останется... пшик. Это мы – о городах.
А теперь по селу пройдемся. Там, по большей части, работы для той самой возрастной категории – предпенсионной – нет вообще. И единственным источником дохода для жителей среднего возраста до сих пор было личное подсобное хозяйство. Коровы и свиньи, птица, огород всегда выручали. Но после борьбы с лейкозом и передела земель бывших колхозов и совхозов пастбищ общественных практически не осталось, равно как и коров в ЛПХ. Поскольку буренок, признанных лейкозными, заменить было нечем, ремонтное поголовье кануло в лету вместе с коллективными хозяйствами. А вновь образованные ООО и ЗАО животноводством не грешили. Самые быстрые деньги селянам давало свиноводство. Но после такой напасти, как АЧС – африканская чума свиней, хрюшки в ЛПХ властями не приветствуются. Тем более что по декларации таможенного союза убой животных для продажи можно производить только на специализированных бойнях, которых у нас дай бог, чтоб в каждом районе были. А теперь еще ЛПХ собираются налогами обложить, внесен такой проект в первом чтении в Госдуму. Фактически речь идет о том, чтобы приравнять владение ЛПХ к предпринимательской деятельности. И теперь в регионах «ожидается укрепление доходной базы местных бюджетов, в том числе за счет легализации бизнеса».
Эксперты говорят, что в нестабильной экономической ситуации крупные сельхозпредприятия менее устойчивы, чем ЛПХ. А личные подсобные хозяйства в 90-е помогли выжить большой массе народа. Не было бы этого мелкотоварного сельхозпроизводства на каждом крестьянском подворье, народу было бы гораздо сложнее пережить то время. И фискальный удар по ним крайне опасен. Тем более – при такой «вилке»: с одной стороны – повышение пенсионного возраста, до которого, кстати, сельские мужчины-механизаторы далеко не всегда доживают, с другой – налог на ЛПХ, при котором станет невыгодно производить продукты не только «на сторону», а даже для себя. А ведь именно в ЛПХ, по данным минсельхоза России, выращивается более 50 процентов картофеля, ягод и фруктов.
Один из главных принципов экономики гласит, что доход дает не экономия, прибыль. Поскольку экономить в пенсионном фонде все равно нечего, может, лучше вкладывать те средства, что остались и поступают, более эффективно? К примеру, инвестировать в платные дороги, платные мосты, энергетические компании, Ростех, оборонные компании, компании по добыче природных ископаемых? Глядишь, и удастся таким образом пенсионную систему сохранить.
