Дата публикации:
30 мар 2022 г.
На обсуждении спектакля «Дневник 12-летнего. «Пиранья» в Академическом молодежном театре мне было что сказать. Но я не сказала ни слова. Было стыдно.
1610
Фото/Видео: Илона Палей
Пьеса Андрея Руденко – про детскую жестокость. Травлю одного всей стаей. Андрей – ростовчанин. В 12 лет он со своим дневником занял третье место на Международном конкурсе драматургии «Евразия-2012».
Теперь пьесу играют в ТЮЗе. Вместе с детьми из социальных центров мы смотрим со стороны на травлю подростка всем классом. Не нашлось ни одного человека, кто бы встал на его сторону. Один против всех. Постоянные избиения, запугивание со стороны одноклассников. О том, что он чувствовал, знали только страницы дневника. Ну и теперь, конечно, мы, зрители.
После спектакля устроили обсуждение, даже пригласили к диалогу психолога Марину Дидковскую. Но диалога в итоге не получилось. Дети молчали.
Говорить об участии в травле, а особенно публично признавать себя жертвой, ребята не готовы. Боятся показаться слабыми, услышать нотации… Потребность говорить об этом приходит позже...
– Я из школы выпустилась пять лет назад. И со всем, что вы показали на сцене, я сталкивалась и сама. На тот момент жизни это было ужасно, но сейчас я понимаю, что меня это только закалило. Теперь я помогаю таким ребятам. Я дефектолог и часто сталкиваюсь с теми, кого задирают и обижают, – говорит одна из зрительниц.
Мне тоже было о чем рассказать, но я так и не решилась – стыдно. Эти воспоминания противны, хотя сейчас и понимаю, что говорить о них нужно.
Да, я в школе была среди тех, кто смеялся над другими и этим их обижал.
Жертвами в моем классе были выбраны мальчик с отставанием в развитии и несколько девочек из не самых обеспеченных семей. Ребят могли толкнуть, вещи их скинуть или испачкать, отпустить обидные шутки. Я этому не противостояла, хотя могла и, сейчас понимаю, должна была.
Не так давно с одной из этих девочек мы переписывались в сети. Общались будто старые подруги. Она никогда не держала на меня обиду. Удивительные, сильные люди. Не знаю, смогла бы я простить своего обидчика. Поэтому сейчас бы точно опустила глаза, встретив кого-то из этих ребят на улице.
Годы спустя пережитая в школе травля приводит людей к психологу. От проблем с самооценкой и доверием, психосоматических заболеваний избавиться непросто, тем более в одиночку. Причем проблемы есть и у тех, кто был по другую сторону баррикад.
Агрессору нужна такая же помощь, как и жертве, объясняет психолог. Если ребенок в школе стремится взять власть над другим, значит, где-то в другом месте он – жертва. И, скорее всего, в семье.
Дети к таким психологическим догадкам не приходят. В те годы мы с одноклассниками и не задумывались, почему обязательным было изо дня в день неприятно шутить над одними и теми же ребятами. И главное, почему ни у одного из нас не хватило сил все это остановить.
Если бы хотя бы один человек отказался быть в толпе и встал на защиту жертвы, это бы остановило многих.
Но чтобы быть первым, кто сможет пойти против всех, нужно иметь большое мужество. Сейчас мне искренне жаль, что его в тот момент у меня не оказалось...
Теперь пьесу играют в ТЮЗе. Вместе с детьми из социальных центров мы смотрим со стороны на травлю подростка всем классом. Не нашлось ни одного человека, кто бы встал на его сторону. Один против всех. Постоянные избиения, запугивание со стороны одноклассников. О том, что он чувствовал, знали только страницы дневника. Ну и теперь, конечно, мы, зрители.
После спектакля устроили обсуждение, даже пригласили к диалогу психолога Марину Дидковскую. Но диалога в итоге не получилось. Дети молчали.
Говорить об участии в травле, а особенно публично признавать себя жертвой, ребята не готовы. Боятся показаться слабыми, услышать нотации… Потребность говорить об этом приходит позже...
– Я из школы выпустилась пять лет назад. И со всем, что вы показали на сцене, я сталкивалась и сама. На тот момент жизни это было ужасно, но сейчас я понимаю, что меня это только закалило. Теперь я помогаю таким ребятам. Я дефектолог и часто сталкиваюсь с теми, кого задирают и обижают, – говорит одна из зрительниц.
Мне тоже было о чем рассказать, но я так и не решилась – стыдно. Эти воспоминания противны, хотя сейчас и понимаю, что говорить о них нужно.
Да, я в школе была среди тех, кто смеялся над другими и этим их обижал.
Жертвами в моем классе были выбраны мальчик с отставанием в развитии и несколько девочек из не самых обеспеченных семей. Ребят могли толкнуть, вещи их скинуть или испачкать, отпустить обидные шутки. Я этому не противостояла, хотя могла и, сейчас понимаю, должна была.
Не так давно с одной из этих девочек мы переписывались в сети. Общались будто старые подруги. Она никогда не держала на меня обиду. Удивительные, сильные люди. Не знаю, смогла бы я простить своего обидчика. Поэтому сейчас бы точно опустила глаза, встретив кого-то из этих ребят на улице.
Годы спустя пережитая в школе травля приводит людей к психологу. От проблем с самооценкой и доверием, психосоматических заболеваний избавиться непросто, тем более в одиночку. Причем проблемы есть и у тех, кто был по другую сторону баррикад.
Агрессору нужна такая же помощь, как и жертве, объясняет психолог. Если ребенок в школе стремится взять власть над другим, значит, где-то в другом месте он – жертва. И, скорее всего, в семье.
Дети к таким психологическим догадкам не приходят. В те годы мы с одноклассниками и не задумывались, почему обязательным было изо дня в день неприятно шутить над одними и теми же ребятами. И главное, почему ни у одного из нас не хватило сил все это остановить.
Если бы хотя бы один человек отказался быть в толпе и встал на защиту жертвы, это бы остановило многих.
Но чтобы быть первым, кто сможет пойти против всех, нужно иметь большое мужество. Сейчас мне искренне жаль, что его в тот момент у меня не оказалось...