Образ Ленина в «Мастере и Маргарите»
Красный луч и злобная жаба
Наши взгляды жизнь давно уже переворачивает, как песочные часы. То, что накопилось внизу, оказывается наверху. То, что попирали прежде, мы превозносим, топчем то, что нам было дорого.
Об этом я и хочу сегодня поговорить. На неделе, 22 апреля – день рождения Владимира Ильича Ульянова. Одни люди считают Ленина святым, другие – дьяволом. Кто прав? Попытаемся разобраться, перелистав страницы знаменитого романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита». То есть попытаемся разобраться, действительно ли одним из прототипов Воланда стал Ленин.
Прежде чем перейти к «Мастеру», Булгаков ранее написал повесть «Роковые яйца», где вывел Ленина в образе Владимира Ипатьевича Персикова, изобретателя красного луча жизни. Луч создан во благо человечества, но порождает чудовищных пресмыкающихся, пожирающих людей. Красный луч здесь символизирует социалистическую революцию в России, что началась под лозунгами построения лучшего будущего, а закончилась террором и диктатурой.
В донесении от 22 февраля 1928 года безвестный осведомитель ОГПУ утверждал: в булгаковской повести описывается, «как под действием красного луча родились грызущие друг друга гады, которые пошли на Москву», и что «там есть подлое место, злобный кивок в сторону покойного т. ЛЕНИНА, что лежит как мёртвая жаба, у которой даже после смерти осталось злобное выражение на лице».
Наконец, режиссёр Александр Стефанович, хорошо знавший Елену Сергеевну Булгакову, третью жену писателя, рассказывал: «В те времена было очень модно ругать Сталина, но оправдывать Ленина. Когда я ей попытался что-то такое высказать, Елена Сергеевна очень рассердилась: Саша, если вы ещё раз повторите нечто подобное, дверь в мой дом будет для вас закрыта. Ленин – мерзавец, который погубил нашу великую страну. Я думаю, что она повторила здесь слова Михаила Афанасьевича».
Что же, вполне возможно.
Немец-перец-сатана
Некоторые намёки на Ленина можно найти и в романе «Мастер и Маргарита». Например, эпизод, когда знаменитый милицейский пёс Тузбубён ищет сатану и его свиту после скандала в Театре Варьете.
Исследователь творчества Булгакова Борис Соколов справедливо отмечает, что подразумевается знаменитая в своё время ищейка Треф – до революции полицейская, после февральской революции 1917 года – милицейская. Этот доберман-пинчер родился в 1908 году в Риге, был куплен Московской полицией в Санкт-Петербургском питомнике и, если верить дореволюционному изданию «Полиция России», его известность «была сравнима с популярностью известнейших детективов прошлого».
При чём тут Ленин? – спросите вы. А очень просто. В булгаковском архиве сохранилась вырезка из газеты «Правда» от 6–7 ноября 1921 года с воспоминаниями Александра Васильевича Шотмана, бывшего связного ЦК, «Ленин в подполье», где описывалось, как Ленин скрывался в 1917 году от Временного правительства, объявившего его «германским шпионом». Шотман писал, что «не только контрразведка и уголовные сыщики были поставлены на ноги, но даже собаки, в том числе знаменитая собака-ищейка Треф, были мобилизованы для поимки Ленина. Тем, кто искал Владимира Ильича и Григория Евсеевича (Зиновьева - А.С.), помогали сотни добровольных сыщиков среди буржуазных обывателей». Нет сомнения, что именно это вдохновило Булгакова на сцену поисков Воланда после сеанса чёрной магии в Театре Варьете, а также в эпилоге романа, когда обезумевшие обыватели задерживают десятки и сотни подозрительных людей и котов.
Ещё более прозрачен вариант главы «Сон Никанора Ивановича», в котором речь идёт о кампании по изыманию у населения валюты и драгоценностей. Это – реальное отображение действительности: с 1934 года в СССР действительно развернулась кампания «за золото», когда людей держали в изоляции, пока они не сдавали золотые изделия.
Во сне домоуправа Босого толпа растратчиков и жуликов, которые сидели на полу в театральном зале, слушала в качестве «идейной обработки» отрывок из «Маленьких трагедий» Пушкина: монолог скупого рыцаря, где он вспоминал о несчастной вдове, которая, воя, стояла на коленях под дождём перед скупцом. Здесь писатель несколько сбился: если вначале чтеца-декламатора он называет Бурдасовым Ильёй Потаповичем, то ниже – Ильёй Владимировичем Акулиновым! Литературоведы с полным основанием считают, что во втором случае речь идёт именно о Владимире Ильиче Ленине. Шифр нехитрый: перемена имени и отчества, а литературная фамилия образована от другого женского имени – Ульяна-Акулина.
Судя по всему, писатель и в первом случае упоминал именно Акулинова, но затем понял, что намёк слишком очевиден. В литературной практике такие описки случаются не раз – сужу по себе.
Никанор Иванович отождествляет чтеца со скупым рыцарем, и поэтому выходит, что именно Илья Владимирович был глух к стенаниям вдовы с тремя детьми. Куда уж яснее…
Я привожу примеры, которые очевидны. Однако многие исследователи позволяют себе излишний полёт фантазии. Например, Альфред Барков усматривает намёк на Ленина в сцене, когда Бездомный принимает Воланда за шпиона, а сам «иностранец» называет себя немцем:
«– Вы – немец? – осведомился Бездомный.
– Я-то? – переспросил профессор и вдруг задумался. – Да, пожалуй, немец… – сказал он».
Обвинения Ленина в связях с германской разведкой были общим местом ещё в период деятельности Временного правительства (впрочем, в 1914 году в Австро-Венгрии Ленин был арестован как русский шпион).
Но в рамках «Мастера и Маргариты» германский шпион звучит смехотворно. Совершенно очевидно, что главное в указании на «национальность» Воланда – его связь с Мефистофелем из трагедии «Фауст» Гёте, действие которой происходит в Германии. Конечно, шпиономания в Стране Советов была развита, и потому Бездомный заподозрил в Воланде эмигранта. Но к Ленину это не имеет никакого отношения.
Ленин всегда живой, дьявол всегда с тобой!
Итак, не следует домысливать за писателя. К примеру, история, которая будет рассказана ниже, так и просится в главу о булгаковском дьяволе, связанном с образом Ленина. Но вряд ли относится к роману.
Речь идёт о так называемом «деле Славкина». Иосиф Ариевич Славкин в конце 30-х годов был адвокатом, пока однажды не заметил, что очень похож на Ленина – каким он знал вождя по фотографиям и фильмам. Он приобрёл костюм-тройку «ленинского покроя», кепку – и стал во всём подражать «самому человечному из человеков». Даже в разговоре появилась лёгкая картавинка. Особенно гордился Славкин сходством его биографии с ленинской: юридическое образование, адвокатская практика, еврейские корни и, наконец, жена Ванда Казимировна, которая была, как и Надежда Константиновна Крупская, полячкой.
Примерно в конце 1937-го – начале 1938 года на скромного юриста обратил внимание художник Нюрнберг. Именно ему первому Славкин позировал для картины «Ленин в эмиграции». Нюрнберг познакомил Иосифа Ариевича и с другими художниками – Константином Финогеновым, Дмитрием Налбандяном, Петром Васильевым… «Ленинский бизнес» стал приносить приличные дивиденды. Славкин бросил адвокатскую практику и с лысой головой окунулся в мир художественной богемы.
Крах наступил быстро. В конце 1938 года художник Пётр Васильев показал свои работы Надежде Константиновне Крупской. Та присмотрелась и поинтересовалась, не писал ли Васильев своего вождя с натурщика. Васильев признался, Крупская попросила больше так не делать. Между тем Иосиф Ариевич уже вышел за рамки среды художников. Ему хотелось сниматься в кино, он стал распускать слухи о том, что в своё время встречался с Лениным за границей, в эмиграции…
История со Славкиным завершилась бесславно. В 1940 году слухи о том, что Крупская не узнала своего супруга в портретах живописцев, пошли по всей Москве. Натурщиком заинтересовался ЦК ВКП(б). В Управление пропаганды стали вызывать художников, которым позировал Славкин, и устраивать им головомойки. В январе 1941 года бывшим юристом заинтересовался лично секретарь ЦК ВКП(б) Андрей Жданов:
«Тт. Андрееву, Маленкову
1) Надо немедля прекратить практику хождения портретов Славкина вместо Ленина.
2) Установить, кто это разрешил, ибо без помощи каких-либо коммунистов и государственных учреждений такие дела обычно не обходятся.
3) Обеспечить контроль государства (Главлит) над фотопродукцией, имеющей общественно-политический характер.
4) Предложения по этим вопросам внести в ЦК.
Жданов».
Художники поклялись, что больше никогда в жизни не будут рисовать Ленина с натурщика. Затем в ЦК вызвали самого Славкина и предупредили: за свои кривлянья ты можешь дорого ответить! В Комитете по делам искусств перепуганный двойник Ильича дал письменное обещание о прекращении своей деятельности. А Главлит (цензура) по указанию Управления пропаганды ЦК ВКП(б) 13 июня 1941 года издал приказ, где говорилось, что выпуск фотопортретов, картин, рисунков, плакатов, имеющих общественно-политический характер и предназначенных к выпуску в количестве более десяти экземпляров, отныне разрешается только Главлитом в Москве.
И «красный дьявол» исчез с улиц предвоенной Москвы подобно чёрному дьяволу из булгаковского романа…