Таким ли блистательным было немецкое наступление в начале войны?
За две недели не вышло
Восемьдесят один год прошел с начала Великой Отечественной войны. Все чаще раздаются голоса о том, что надо более критически рассмотреть готовность Красной армии к нападению фашистской Германии, роль панических настроений в командовании и среди бойцов. Правда должна быть горькой, но это – правда, говорят такие критики.
Только вот беда – сами они этой правды совершенно не знают. С годами оказывается, что далеко не все наши боевые части были застигнуты врасплох, а бойцы армиями сдавались противнику.
Еще в начале 1941 года в немецком руководстве царила эйфория, и начальник Генштаба генерал Франц Гальдер 3 июля в своем дневнике писал: «Кампания против России выиграна в течение 14 дней». Гальдера можно понять: ведь вермахту удалось в приграничных сражениях разгромить основные силы Красной армии. По данным разведки адмирала Канариса, Советский Союз не имел более войск в резерве.
Тут господин Канарис сильно ошибся, но об этом позже. Сейчас же о том, что послужило причиной «внезапного» контрнаступления Красной армии в 1941 году. Согласно официальной советской версии, враг понес непоправимые потери и был разбит под Москвой, Ленинградом и Ростовом-на-Дону. Весь советский народ стал нерушимой стеной и так далее. Насчет стены – без вопросов. Но на Западе считают, что причиной провала гитлеровских планов было решение повернуть две танковые группы с московского направления. Мол, не соверши Гитлер этой глупости – мы бы еще посмотрели… Об этом пишут командующий 3-й танковой группой Герман Гот и командующий 2-й танковой группой Хайнц Гудериан. Однако современные авторы с ними категорически не согласны и считают решение Гитлера единственно верным. В то время танковые группы вовсе не предназначались для наступления. Прорыв обороны осуществляла пехота после артиллерийской и авиационной подготовки при поддержке артиллерии и авиации. Танковые дивизии вводились в прорыв и наносили стремительные удары по тылам.
Но есть и еще более распространенная ошибка. Красная армия не вела осенью 41-го оборонительные бои. Все действия советских войск носили наступательный характер. Картинки из кинофильмов, где немецкие танки штурмуют советские траншеи – выдумка. И танки немецкие оборону не штурмовали, и Красная армии в обороне не сидела. Да и траншеи полного профиля в 1941 году в РККА не предусматривались никакими уставами, и рыть их было некому и некогда.
А проблемы у вермахта с реализацией плана «Барбаросса» начались ранее. Да, на границе мы войну проиграли (за исключением отдельных эпизодов). Но фатальная недооценка немецкой разведкой мобилизационного потенциала СССР привела к тому, что абвер не знал о существовании шести армий, развернутых Советским Союзом в июне в центральных округах! О переброске целой армии из Забайкальского округа абвер даже не подозревал. Эти войска вступили в бой 12-13 июля, через десять дней после того, как Гальдер сделал запись в своем дневнике. В Смоленском сражении с 10 июля по 10 сентября 1941 года группам армий «Центр» и «Север» противостояли уже кадровые части, а не набранные в спешке соединения.
Мощное наступление Красной армии остановило двигавшиеся к Москве танковые группы Гота и Гудериана, заставив снова повернутые на Москву. Непосредственный момент, когда вермахту стало понятно, что план рухнул – именно начало Смоленского сражения. В ходе него немецкое командование вынуждено было полностью отказаться от первоначальных стратегических замыслов. То, что под Смоленском вермахт смог разгромить советские войска, уже не имело значения. Было потеряно время, что позволило Советскому Союзу мобилизовать все резервы и выставить новые армии взамен разгромленных.
В том числе и на подходе к Москве.
Здесь вам не Варшава, здесь климат иной…
Несмотря на то, что Германия первоначально не использовала танковые армии на московском направлении, танковые удары часто использовались германским вермахтом в Западной Европе. Поэтому после военных кампаний германского вермахта 1939 и 1940 годов советское военное командование стало искать способы противодействия такой тактике. Так в РККА появились артиллерийские бригады противотанковой обороны, способные не допустить прорыва крупных сил танковых войск противника.
Это были серьезные соединения. Их численность составляла 5 332 человека. На вооружении бригады должно было состоять: пушек 76-мм образца 1936 года – 48; пушек 85-мм зенитных – 48; пушек 37-мм зенитных – 16; крупнокалиберных пулемётов – 12; ручных пулемётов – 93 плюс автомобили разного класса и танковые трактора.
Увы, значительная часть из них была захвачена врасплох. Но не все. По счастливой случайности 9-я артиллерийская бригада противотанковой обороны Прибалтийского особого военного округа в полном составе вышла на полевые учения, и за два дня до начала войны артиллеристы заняли и оборудовали огневые позиции. Правда, артиллерийские полки боеприпасами были обеспечены в размере 0,25 боекомплекта, личный состав винтовочными патронами – в размере одного боекомплекта, почти все автомашины и трактора были отправлены на проведение уборочной кампании.
Но зато комбриг Николай Полянский имел серьезный боевой опыт: в боях на реке Халхин-Гол командовал артиллерийским полком. В 1939 году он поступил в академию Генерального штаба, окончил её 1941-м. Боевой офицер, он и своих бойцов готовил к военным действиям. Поэтому пушки и зенитные орудия артбригады уже стояли на танкоопасном направлении под Шяуляем на полностью оборудованных позициях.
Для немцев такой сюрприз оказался неожиданным. Находясь на направлении главного удара противника, 749-й и 657-й стрелковые полки шесть часов держали оборону против превосходящих сил противника, успешной контратакой даже отбросили врага и на восемь километров вторглись на территорию Восточной Пруссии. Но после массированных налетов авиации были вынуждены отступить.
В боях 23-24 июня 1941 года бойцы 636-го артиллерийского полка противотанковой обороны уничтожили 79 танков и штурмовых орудий противника, сорвав блицкриг немцев в Прибалтике. Сначала были сожжены легкие Panzerkampfwagen II, затем гитлеровцы бросили в атаку средние танки Panzerkampfwagen III и Panzerkampfwagen IV.
Наступавшие немцы были серьезным противником. Они вели прицельный огонь на хорошей скорости. У наших артиллеристов появились первые потери. Да, солдаты 41-го моторизованного корпуса вермахта в мае-июне 1940-го участвовали в победоносной кампании по захвату Бельгии и Франции, в апреле 1941-го брали Югославию. Их комкор, генерал-лейтенант танковых войск Георг-Ханс Райнхардт, заслужил за Польскую кампанию почётный Рыцарский крест.
Но на этот раз германцы столкнулись с другим противником. Один только командир расчёта, бывший сельский учитель Александр Серов в ходе боя 23 июня сжег семнадцать Panzerkampfwagen и одно штурмовое орудие Stug III! Это вам не Варшава, ребята…
Упорные бои в районе Шяуляя продолжались до 26 июня. Затем 9-я артиллерийская бригада получила приказ отойти на другой рубеж обороны. В последующем противотанкисты успешно вели борьбу с танками германской армии в боях под Ригой. Здесь бойцы и командиры 9-й противотанковой артиллерийской бригады не дали переправиться через Западную Двину немецким бронированным машинам.
Адмирал Кузнецов – гордость советского флота
Но кем бы я был, если бы не вспомнил об одном из главных героев начала Великой Отечественной – народном комиссаре военно-морского флота Николае Герасимовиче Кузнецове? Это был самый молодой нарком СССР, и не случайно.
Молодой крестьянский юноша, он после революции окончил бывший Петроградский Морской кадетский корпус, где все преподаватели были офицерами императорского производства и носителями вековых традиций русского флота. Дух этого заведения Кузнецов привнес и в советскую морскую традицию. Закончив с отличием училище, Кузнецов принял под командование черноморский крейсер «Червона Украина» и вскоре вывел его на первое место в Морских силах СССР. Потом была сражающаяся Испания, где «дон Николас» обрел бесценный боевой опыт в качестве главного военно-морского советника.
Но Кузнецов понимал, что Испания – лишь локальный конфликт, а Германия – совсем другое. И, став наркомом ВМФ СССР, стал перестраивать флот на новый лад. Надо сказать, начальство его не одобряло, случались и стычки со Сталиным. Однако начался 1941 год, и первый приказ, вышедший из Наркомата ВМФ, требовал открывать огонь зенитных батарей при появлении иностранных самолетов над нашими базами. В марте немецких разведчиков обстреляли над Лиепаей и Полярным. За бдительность при охране границы нарком получил... выговор.
И все же время показало, что адмирал прав. Ночью 21 июня все флоты были готовы к отражению фашистской агрессии. Военно-Морской Флот первым в 3 часа 15 минут встретил огнем атаки врага и не потерял ни одного корабля или самолета. В 3 часа ночи 22 июня, доложив в Кремль о налете на Севастополь, адмирал Кузнецов, не дожидаясь указаний сверху, приказал всем флотам: «Немедленно начать постановку минных заграждений по плану прикрытия». Тральщики прикрыли минным кольцом наши базы, поставили минные банки на путях германских конвоев. 25 июня 1941 года корабли Черноморского флота атаковали румынский порт Констанца, где находились значительные запасы топлива для немецких войск. В августе 1941 года по приказу Кузнецова морская авиация 10 раз бомбила Берлин!
Позднее корабли, авиация, береговая оборона и части морской пехоты оказывали фронтам помощь на приморских направлениях. Морскую авиацию нацелили против вражеских танков противника и самолетов, надводные корабли были привлечены огнем поддерживать приморские фланги группировок Красной армии. Флот перевозил миллионы людей и различных грузов. В октябре 1941 г. на флотах и флотилиях было сформировано 25 морских стрелковых бригад, участвовавших в битве за Москву и во всех боях наших войск до самого Берлина.
И все это благодаря Николаю Кузнецову, не допустившему уничтожения советского флота.
Так что да – ошибки были, были просчеты. Но давайте отдадим должное тем предкам, которые умели воевать и доказали это в первые же месяцы войны.