Как «раздолбайская пехота» подставила «героический спецназ»

Умер, воскрес и снова погиб?

В начале мая в информационном поле вдруг снова всплыло имя Эдуарда Ульмана — командира спецназа ГРУ, в 2007 году осуждённого вместе со своими подчинёнными, старшим лейтенантом Александром Калаганским и прапорщиком Владимиром Воеводиным, за кровавую расправу над шестью мирными жителями во время второй чеченской войны. Напомню, что все трое подсудимых, находясь под подпиской о невыезде, скрылись до вынесения окончательного приговора (четвёртый подсудимый, майор Алексей Перелевский, отправился в колонию). Преступники были объявлены в федеральный розыск. И вот 3 мая этого года СМИ раструбили о том, что Ульман героически погиб, сражаясь на стороне России в зоне проведения специальной военной операции.

Об этом якобы сообщила руководитель отделения общественной организации «Женщины Бурятии» Наталья Коробенкова. Впрочем, на следующий день сама Коробенкова опровергла эти сведения: «Журналисты публикуют непроверенные сведения, ссылаясь на меня и других людей. Семья капитана Ульмана обладает данными о том, что он погиб ещё в 2007 году». Военная прокуратура тоже не располагает сведениями о гибели бывшего капитана спецназа в зоне СВО.

Но кто такой Эдуард Ульман и что за преступление он совершил в Чечне? Сейчас даже многие люди среднего возраста не особо об этом помнят, тем более молодёжь. Конечно, СМИ конспективно пересказали сюжет, но это, как говорится, «ни о чём». А дело стоит того, чтобы о нём напомнить. Тем более я был судебным репортёром на процессе и знаком с подробностями, которые афишировать не рекомендуется. Но мы всё же рискнём.

Колыбельная очередь в спину

По сравнению с бравыми спецназовцами Ульмана танкист Юрий Буданов, в пьяном виде похитивший и задушивший 18-летнюю чеченку Эльзу Кунгаеву, выглядит как добрый Санта-Клаус, развозивший на броневике подарки для юных девочек.

Признаюсь: освещая процесс Ульмана несколько лет (с 2004 по 2007 годы) в Северо-Кавказском военном суде, я время от времени впадал в лёгкий ступор. И было отчего. 

Речь шла о спецоперации федеральных сил в начале января 2002 года с целью захвата полевого командира-иорданца Хаттаба и двадцати его подручных, которые якобы скрывались в Шатойском районе Чечни и собирались уходить в Грузию (как выяснилось позже, Хаттаб скрылся на «Ниве» ещё до начала спецоперации). С самого начала операция превратилась в лёгкий бардак (если верить показаниям её руководителей). Блокировать основные дороги района должен был мотострелковый полк, дислоцированный в Борзое. Но неопытные мотострелки целым батальоном заблудились на местности (как водится в страшных сказках). И элитными войсками спецназа ГРУ «заткнули дыру», поручив им проверки на дорогах – задачу обычных пехотинцев. Как выразился подсудимый Калаганский: «Если бы не раздолбайская пехота, нас там вообще бы не было и ничего бы не произошло. Она нас просто подставила».

Вот так группа 641-го отряда спецназа ГРУ из Новосибирска в составе тринадцати разведчиков во главе с капитаном Эдуардом Ульманом 11 января 2002 года оказалась у селения Дай. Она должна была останавливать и досматривать транспорт. Но в 15.20 разведчики, согласно показаниям Ульмана, расслабились и случайно пропустили, не остановив, УАЗ-«таблетку». Капитан спохватился и скомандовал «Огонь!» вслед удалявшейся машине, в которой ехали водитель Хамзат Тубуров, 22-летняя Зайнаб Джаватханова, директор школы Саид Аслаханов, завуч этой же школы Абдул-Вахаб Сатабаев (оба направлялись в район на совещание), лесник Шайбан Бахаев и 25-летний инвалид Джамай Мусаев. У всех были в порядке документы, оружия при себе не имелось. Один человек был убит, двое ранены.

Спецназовцы отвели чеченцев в кошару и оказали им медицинскую помощь. Затем Ульман связался с заместителем командира 641-го отряда ГРУ майором Алексеем Перелевским, сообщил все подробности и сказал: «Есть груз 200» (то есть труп). «У тебя не один, а шесть грузов двести», — якобы ответил майор. Слегка ошалевший Ульман трижды попросил подтверждения недвусмысленного приказа. Вечером чеченцев вывели из кошары, извинились за доставленные неудобства и пожелали спокойной ночи... Так сказать, спецназовская «колыбельная». Затем расстреляли их очередями из автоматов в спину, свалили трупы в УАЗ и сожгли вместе с машиной. Раненный в ногу Джамай Мусаев сумел сбежать и скрыться в кустах, но вскоре умер от потери крови.

Убивали и жгли исключительно «руководящим составом»: старлей Александр Калаганский и прапорщик Владимир Воеводин. Позже солдаты спецназа, потрясённые увиденным, полностью изобличили командиров. К тому же нашлось немало свидетелей, видевших спецназовцев рядом с УАЗом и чеченцами.

Полковник в валенках не знает ничего

Казалось бы, всё предельно ясно, виновные изобличены. Но у большинства журналистов, следивших за процессом, с самого начала появились смутные подозрения. Уж больно просто выходит: какой-то майор Перелевский (офицер оперативной связи) самовольно распорядился уничтожить шестерых мирных жителей?! Как сказал бы Гоголь, «не по чину берёт»…

И действительно, на суде майор заявил, что он дублировал приказ заместителя командующего Объединенной группировкой войск (сил) в Чечне по ВДВ полковника Владимира Плотникова. А защитник подсудимых Роман Кржечковский потребовал «определить истинных виновников преступления». Помимо Плотникова прозвучали фамилии бывшего офицера оперативной связи при штабе ОГВС Игоря Шилова, бывшего начштаба Шатойской комендатуры Марка Питерского, начальника штаба в/ч 87341 Дмитрия Шевелева и других высокопоставленных военных руководителей. Однако многие из них не прибыли в суд. Впрочем, руководителя операции Владимира Плотникова нам услышать посчастливилось. Впечатление незабываемое…

Полковник выступил в суде 16 февраля 2005 года, во время второго процесса (всего их было четыре). С первых же минут допроса оказалось, что никакими сведениями о группе Хаттаба никто из «стратегов», которые готовили операцию, не обладал.

– Я вообще сильно сомневался, что в Шатойском районе может быть Хаттаб, – поведал Плотников. 

– Зачем же надо было чуть ли не целый фронт открывать? – поинтересовался Кржечковский. 

– Так принято, – пожал плечами полковник. 

Когда у Плотникова стали выяснять, подчинялись ли непосредственно ему шесть групп спецназа Главного разведывательного управления (в том числе группа Ульмана), он ответил категорическим «нет!». Вскоре оказалось, что руководителю спецоперации не подчинялись также авиация, артиллерия — да вообще никто, кроме мотострелкового и миномётного батальонов.

Подсудимый Перелевский очень удивился, как получилось, что Плотников не имел права никем командовать:

– Ведь вы были не только во главе спецоперации, но и являлись заместителем командующего всей группировкой войск в Чечне! Разве в этом ранге вы не могли отдавать приказы?

На что Плотников, задумавшись, произнес:

– Надо бы это выяснить…

Вскоре оказалось, что и майора Алексея Перелевского, оперативного офицера по связи с группами спецназа ГРУ, Плотников тоже припоминает весьма смутно. Полковник так твёрдо все отрицал, что, когда защита протянула ему листок и спросила, знаком ли Плотников с его содержанием, бравый командир тут же ответил: «Нет!».

– Да вы же ещё даже не глянули! – заметил Кржечковский.

– Всё равно не знаком!

В общем, после допроса Плотникова присутствующие стали сомневаться: а был ли он вообще в Чечне?

Между тем майор Перелевский пытался напомнить, как в самом начале операции прибыл на командный пункт на горе Дай-Лам и отрапортовал Плотникову, что поступает в его распоряжение с шестью группами спецназа. Что он, Перелевский, сразу по получении сведений от капитана Ульмана доложил Плотникову, что разведчики обстреляли УАЗ, один чеченец погиб, пять человек живы, оружия при них нет. Что именно Плотников поставил задачу подорвать или поджечь УАЗ. Что по отбытии с горы Дай-Лам Плотников произнес историческую фразу: «Я вас не видел, я вас не знаю». Майор даже припомнил, что Плотников был в валенках.

Свидетель Александр Круплев, во время операции — командир 518-й группы спецназа ГРУ, заявил, что при нём состоялся разговор Плотникова и Перелевского, когда последний доложил полковнику: группа капитана Ульмана расстреляла «УАЗик» с чеченцами. «Не успели приземлиться, а уже есть результаты! — обрадовался Плотников. — Нормально, мужики!»

Однако ясноглазый крупный мужчина с лихими усами привычно отвечал: «Нет», «не помню», «не знаю». Тут помню, тут не помню...

Судить нельзя помиловать.

У вас, однако, может возникнуть вопрос: зачем сегодня всё это так подробно вспоминать? Ну осудили виновных — и точка. Есть ли смысл копаться в «мелких деталях»?

А смысл есть, товарищи дорогие. Осмелюсь напомнить, что, несмотря на железные доказательства вины подсудимых, суд присяжных дважды их оправдал — в 2004 и 2005 годах! Правда, оба раза оправдательный приговор был отменён, но факт остаётся фактом. Так почему же всё-таки присяжные оправдали преступников, вина которых была бесспорной?

Формальным основанием послужило то, что спецназовцы не имели права нарушить приказ командира. Другими словами, присяжные признали подсудимых невиновными вовсе не потому, что бойцы непричастны к преступлению. Это было сделано дважды и демонстративно для того, чтобы процесс наконец-то вошёл в русло справедливого разбирательства! Заседатели недвусмысленно намекнули на то, что, пока на скамье подсудимых не окажутся руководители высшего военного командования, которые осуществляли операцию, обвинительного приговора вынесено не будет. Или все, или никого!Военная Фемида к такому повороту оказалась не готова. Одно дело – осудить капитана Ульмана (ставшего к тому времени майором) или майора Перелевского. Но совершенно другое – когда речь идёт о заместителе командующего ОГВС и иже с ним. Тут Фемиде не только глаза завяжут, но и руки отобьют, как Венере Милосской. А то и голову.

Вы вообще понимаете, что такое — отменить ДВАЖДЫ вердикт суда присяжных? Такого не случалось в мировой истории! Если присяжные сказали «невиновен», значит, невиновен. Будь ты хоть Джеком-Потрошителем, хоть пожирателем младенцев. Издержки демократии. Отмена возможна лишь в случае физического воздействия на присяжных или угроз их жизни и здоровью. В процессе Ульмана ничего подобного не наблюдалось.

Фактически речь — о противостоянии российского народа и высших военных чиновников (к которым, судя по всему, присоединились и чиновники штатские).

Не буду вдаваться в лабиринты правовой казуистики, позволившей отменить оправдательные приговоры. Тут и возмущение тем, что среди присяжных не было ни одного чеченца, и отсылки к тому, что в Чеченской Республике, на территории которой было совершено преступление, в то время не существовало института присяжных заседателей. Оба ходатайства были отклонены, но второе заявлено повторно. Все были уверены, что и в этот раз решение не изменится, поскольку одно и то же ходатайство не может рассматриваться дважды. Но судья Валерий Петухов удовлетворил его и заявил, что последнее слово должно быть за Конституционным Судом РФ.

Правда, он подчеркнул:

— Дело Ульмана будет рассматриваться судом присяжных. Это не подлежит обсуждению. Выбор формы судопроизводства — законное право подсудимых. Конституционный суд ещё в 1992 году принял решение о том, что законодатель должен обеспечить введение суда присяжных на всей территории России. Для исполнения этого решения времени было более чем достаточно. Но до сих пор существуют регионы, где суд присяжных так и не введён. Теперь Конституционный суд должен разъяснить, возможно ли участие граждан этих регионов в качестве присяжных при рассмотрении уголовных дел в окружных военных судах.

То есть проблема заключалась лишь в том, можно ли включить нескольких чеченцев в число присяжных заседателей. Но ошибся судья Петухов! Ох как ошибся… У Конституционного Суда оказались свои представления о законности. Ну когда не хватает четырёх тузов, из рукава вытаскивают пятого. Было решено… запретить рассмотрение «дела Ульмана» судом присяжных! Да, это нарушает права разведчиков. Ну и плевать! Зато высоких военных господ никто по судам таскать не будет! Конституции захотели? Вот вам конституция!

Был, конечно, и другой вариант. Допустить нескольких чеченских присяжных к рассмотрению дела, как того просил тогдашний президент Чечни Алу Алханов. Однако и в этом случае на 99,9 процента спецназовцев оправдали бы снова.

А так 14 июня 2007 года Северо-Кавказский окружной военный суд в Ростове-на-Дону приговорил Эдуарда Ульмана к 14 годам, Владимира Воеводина – к 12 годам, а Александра Калаганского – к 11 годам лишения свободы. Правда, все трое к тому времени благополучно скрылись, не дожидаясь приговора, а в колонию на девять лет угодил лишь Алексей Перелевский.

Ну и что? Разве это не справедливо? Пусть хотя бы исполнители будут наказаны. Они же убивали! Да, Ульман и его подручные виновны. Разведчики совершили страшное преступление. Но это не повод для демонстрации того, что о российское законодательство можно вытирать грязные сапоги и плевать в лицо людям, избранным вершить правосудие. Даже если их вердикты кого-то не удовлетворяют. 

Поневоле вспоминается знаменитый спор Володи Шарапова и Глеба Жеглова из фильма «Место встречи изменить нельзя». Помните знаменитое: «Вор должен сидеть в тюрьме! И народу всё равно, как я его туда посажу!» Страшная философия… Потому что она отдаёт право решать, кто прав, кто виноват, не суду, а кучке людей «при должности». Нельзя допускать, чтобы страна входила в жуткую пору «жегловщины».

Потому что от неё — один шаг до махновщины...

Интересно, научит ли чему-нибудь нас история Ульмана или всё по-прежнему будет возвращаться на круги своя?