Так жить нельзя!

Все долгие три года немощные старики выживали как могли, без электричества, нормального отопления и человеческого участия.

— Вот здесь я кушать готовлю! — Опираясь на две палки, сам тонкий как тростинка Леонтий Иванович подходит к сооружению из камней и ставит на него черную от копоти кастрюлю. — Едим раз в сутки. Лично мне булки хлеба хватает на неделю…

Двор Рубашкиных — теперь сплошные заросли бурьяна вперемешку с амброзией и всяким хламом. В их хижине — темнота, грязь и жуткий беспорядок.

Из-за старости и болезней Леонтий Иванович еле ходит, а Марина Ивановна и вовсе страдает склерозом с периодическими провалами памяти. Они уже не в состоянии нормально ухаживать ни за собой, ни тем более за двором.

И хотя власти уверяют, что сразу после пожара предлагали старикам и квартиру в поселке Бондарном, и комнату в районном социально-реабилитационном центре, но те не согласились — никаких письменных отказов, датированных 2007 годом, не существует.

Сейчас, после того как районный активист лдпээровец Николай Антонович Михайличенко вынес историю стариков-погорельцев за пределы хутора Какичева и предал ее гласности, по разнарядке «сверху» к Рубашкиным зачастили комиссии.

— Ой, я только что оттуда! — Заведующая местным отделением Центра социального обслуживания Лидия Васильевна Клыша в ужасе закрывает лицо руками. — Таких жутких условий жизни не видела ни разу за шестнадцать лет работы! С этим что-то нужно делать! Но что?..

Теперь, когда годы и трехлетний полупоходный образ жизни наложили на  Рубашкиных своеобразный отпечаток, они и впрямь отказываются покидать руины.

— Я хочу закончить свой век здесь!  Даже если в Кремль жить повезут, я там за три дня умру. Меня все здесь устраивает, — уверяет Леонтий Иванович и даже высказывает нереальные идеи. — Вот чуть окрепну и сам все отремонтирую… У меня даже шифер припасен. Так что оставьте нас в покое!

В 2007 году, когда случился пожар, Сергей Анатольевич Хлудеев был главным социальным начальником района, а теперь история Рубашкиных вновь настигла его, как главу Богураевского сельского поселения, в состав которого и входит хутор Какичев. Что с ними делать — он тоже не знает.

— В федеральную программу обеспечения жильем ветеранов Леонтий Иванович не вписывается, потому что из-за юного возраста был призван в армию лишь за несколько месяцев до конца войны, но я готов похлопотать о выделении квартиры в одном из хуторов или комнаты в недавно открытом социально-реабилитационном центре Белой Калитвы, где есть все условия для нормальной жизни, но он не хочет… А по закону без согласия человека его нельзя поселить даже в соцучреждение, — Сергея Анатольевича явно напрягает эта непростая ситуация. — Печально, что старики-то не безродные. У Леонтия Ивановича есть две дочери, внук…

Активист Николай Антонович Михайличенко «бьется» за стариков как может, но при этом понимает, что три года бесценного времени районными чиновниками были упущены. На то, что два старых человека остались один на один со своей бедой, в какой-то момент все просто решили закрыть глаза.

За это время общими усилиями можно было уже несколько раз и двор привести в порядок, и восстановить сгоревший дом, у которого остались целыми все капитальные стены, возведенные в далекие послевоенные годы руками Леонтия Ивановича. Кстати, не только возившего боеприпасы на передовую, но и строившего позже Белокалитвинский металлургический завод, и поднимавшего сельское хозяйство района.