Этой проблеме и был посвящен «круглый стол», за которым встретились ведущие эксперты юга России и представители Евросоюза в РФ. Мероприятие прошло в рамках Дней Европы, которые традиционно проводятся в Ростове в конце мая.
Интерес европейцев к событиям в Египте, Тунисе, Марокко, Бахрейне, Сирии и Ливии вполне объясним — это близкие соседи, которым Европа помогала десятилетиями, закрывая глаза на авторитарные, несовместимы с демократией, режимы — лишь бы сохранить политическую стабильность в регионе. Границы толерантной Европы были достаточно условны для мусульман, которые давно и прочно обосновались во Франции, Нидерландах, Германии, Швеции. В результате сегодня 10% населения Европы исповедует ислам. При нынешних темпах рождаемости у мусульманской части населения уже через несколько лет европейцы могут остаться в меньшинстве в собственных странах. Голландский Роттердам — наглядный пример тому: 60% горожан — это уроженцы Суринама, Марокко, Турции. Сегодня после жасминовых революций новый мощный поток мигрантов-беженцев, хлынувший с севера Африки через Италию во Францию, грозит отменой Шенгенской зоны, которая является одним из завоеваний Евросоюза, обеспечивающего свободу передвижения для ее жителей.
Европейцы достаточно долго питали иллюзии, что модернизация и интеграция сгладят острые углы проблемы, признался Дэнис Даниилидис, глава департамента прессы и информации Представительства ЕС в России. Однако, как показала практика, если первые поколения гастарбайтеров были счастливы получить в Европе работу и социальные гарантии, то их внуки зачастую испытывают откровенную ненависть к принимающей стороне — вопреки логике и здравому смыслу, поскольку сами являются гражданами европейских стран. Примерно 1% из них — это приверженцы фундаментализма, откуда до радикализма, несовместимого с ценностями Запада, — один шаг. Это порождает у европейцев страхи и тормозит вступление Турции в члены ЕС, на которое так надеется мусульманский мир.
И насколько в такой ситуации реален диалог между цивилизациями, задаются вопросом эксперты. Часть из них полагает, что до сих пор недооценено новое поколение мусульманинтеллектуалов, которые с одной стороны отстаивают исламские ценности, с другой — не противятся модернизации. Эта модель, кстати, подходит и для наших республик Северного Кавказа, считает Игорь Добаев, заместитель директора Центра системных региональных исследований ИППКЮФУ и ИСПИ РАН. С 2007 года там работает исламский центр с интересными программами, поддерживаемый государством. А то, что государство обязано озаботится этим процессом, ученый не сомневается, поскольку, по его мнению, сам ислам модернизироваться не может, что доказано и теоретически, и на практике, зато может деградировать.
Есть еще одна позиция, которой придерживается Виктор Черноус, директор центра системных региональных исследований ИППК ЮФУ и ИСПИ РАН. Согласно ей мусульманский мир, сложный и противоречивый, надо любить и понимать, но не пытаться навязывать ему свои ценности, поскольку западные рецепты не помогают там, где исповедуют ислам. И как быть в таком случае европейцам, если мусульмане не принимают предложенные им правила игры? Уступить им дорогу и в итоге остаться в меньшинстве и раствориться в их массе или всетаки плотно закрыть для них двери в Европу? И не поздновато ли задаваться подобными вопросами?
А вот Ренат Патеев, ведущий эксперт аналитического центра «ЛекторЮг» (ЮФУ), вообще удивляется, на какую интеграцию и модернизацию ислама может рассчитывать Европа с ее девальвированными ценностями — легализацией наркотиков и гомосексуализма? И как собираются европейцы сотрудничать с «Братьями-мусульманами», если те опираются на догмат веры и противопоставляют исламскому миру мир неверных? По его мнению, противостоящий глобализации фундаментализм — в отличие от инертного традиционного ислама — распространяется быстро и с легкостью находит деньги под свои идеи. И брать в учителя запад не собирается…
Правда, весьма спорно утверждение, считают эксперты, что в истории ислама неизвестно мужеложство, как и курение гашиша, например. Поэтому наивно противоставлять праведный исламский мир растленному западному — это все равно, что, рисуя мир, использовать только две краски — белую и черную…
А потому многие вопросы, прозвучавшие на «круглом столе», остались без ответа. Ясно лишь одно: жасминовые революции открыли новую страницу взаимоотношений ислама с западом. И так ли уж не прав был Киплинг, с печалью констатировавший: «Восток есть восток, запад — есть Запад. И не сойтись им никогда»?
