…— Астамурчик, — ласково, как к ребенку, обращается к выпроставшему из-под одеяла костлявые руки седобородому старику врач мужского отделения Ростовского городского филиала областного психоневрологического диспансера Елена Владимировна Светличная, — как ночью спал — хорошо?
Тот утвердительно кивает и тут же принимается горячо ее в чем-то убеждать. В его не очень внятной речи улавливаю слова «жена», «домой», «банк»…
— Это он все просит, чтоб позвонили жене и та забрала его. И чтоб в банк сходили по поводу его пенсии — очень из-за нее переживает, не знает ведь, что с ней, — тихонько объясняет мне на ухо Елена Владимировна.
По щеке старика сползла слезинка, и он произнес еще что-то. Елена Владимировна моментально поняла: «Больно тебе, я знаю, Астамурчик…Ну потерпи…».
— Этому больному 68 лет, он ростовчанин, зовут Астамур Самсонович, у него квартира в Пролетарском районе, есть жена, живущий за границей сын, имеется еще какая-то родня, — рассказывает заведующий мужским отделением, кандидат медицинских наук Алексей Сергеевич Андреев. — В первые дни родственники к нему приходили, а потом вдруг как отрезало: исчезли. И телефоны оказались отключены. Все!
Госпитализирован сюда Астамур Самсонович был с болезнью Паркинсона и сосудистой деменцией — возрастным слабоумием. Обычное дело, ничего критичного. Можно класть, а можно — и нет. Однако имелось направление районного врача, родственники твердили про имеющийся якобы у него «бред ревности» — словом, положили человека в психоневрологический стационар. А фактически получилось — просто сбагрили. Сдали — как в камеру хранения «на передержку».
…Поступил Астамур сюда «ходячим», а потом его состояние стало ухудшаться — из-за сопутствующих болезней, слабости. Понадобились медикаменты — из разряда «не положенных» психиатрическому стационару. Их, конечно, можно было бы заказать в вышестоящих инстанциях, пройдя требуемую процедуру оформления, но это — долгая песня: лекарства пришли бы через месяц, а фактическая нужда в них была «уже вчера». Супруга, с которой А.Андрееву и его коллегам с превеликим трудом все-таки удалось связаться по телефону, в резкой форме заявила — на меня, мол, не рассчитывайте, где хотите, там лекарства и доставайте. «Вы — больница, вы обязаны. А забирать домой я его не буду, — отрезала решительная дама. — Что хотите с ним, то и делайте».
— С тех пор мои доктора и я стали приобретать лекарства для него за свои деньги, — продолжает А.Андреев. — А также памперсы, перевязочный материал. У Елены Владимировны, лечащего врача Астамура, рабочий день начинается с аптеки — заходит в нее по дороге сюда, покупает все необходимое и уже после этого приходит. Нянечки его обмывают, вместе переворачиваем, чтоб не так залеживался, мой сын, студент медуниверситета (его все это потрясло), теперь после занятий приходит сюда в отделение и обрабатывает его…
— Не хочет жена забирать Астамура, так хоть бы что-то из еды бы ему приносила. Ведь больничная пища очень скудная, а он, видели, какой отощавший, ему белки нужны! — не может сдержать эмоций Елена Владимировна. — Мы и так все основное на себя взяли, хотя наше отделение — не хоспис и не интернат…
За 390 с лишним (!) дней пребывания в психоневрологическом стационаре Астамур, у которого по части психики давно все в пределах возрастной нормы, очень ослабел физически. Перенес пневмонию, подхватив от кого-то из больных вирусную инфекцию, но врачи его вытянули. Однако после этого он окончательно слег. На спине образовались пролежни. По идее, ему сейчас следовало бы лежать в гнойной хирургии, но никто туда не возьмет к себе лежачего больного с деменцией, требующего ухода, продолжает А.Андреев. Спасибо еще, что коллеги из других лечебных учреждений не отказывают в помощи. Приезжают (иногда даже после работы), консультируют. Хирурги обрабатывают пролежни, некротизированные ткани удаляют. И даже противопролежневый матрац для него где-то достали и принесли — старику теперь стало полегче.
Но все равно он плачет от боли, когда его переворачивают, он постоянно просится домой, а сотрудники, естественно, не говорят ему о поведении родственников. И не оставляют попыток до кого-нибудь достучаться. Смогли дозвониться в Прибалтику к его сыну. Тот посочувствовал и… развел руками: не могу, дескать, ничем помочь. Разыскали племянника, тоже живущего в другой стране. Он приехал (у медиков вспыхнула надежда), посмотрел на дядю, но тоже отказался, пояснив, что у того есть более близкие родственники, жилье, а его дело — сторона. А супруга Астамура после очередной попытки докторов связаться с ней потребовала, чтоб больше ее по поводу мужа не беспокоили.
Корреспондент «НВ» тоже попыталась с ней поговорить, но — увы. Женщина на том конце провода пришла в ярость, грубо выругалась, выкрикнув что-то типа «он мне больше не муж», и бросила трубку.
…Никого сейчас не удивишь черствостью, цинизмом, родственной жестокостью, бывают сюжеты и покруче, стоит только посмотреть криминальные сводки. Но все же шокирует: жил себе поживал благополучный, респектабельный человек, обеспечивал семью, считал, что у него есть тыл, однако стоило попасть в трудную ситуацию, оказаться физически беспомощным, как оказался предан своими же близкими. Забывшими, кстати, библейскую истину: «Какой мерой меряешь, такой и тебе отмерено будет».
По сути, стационар психдис—пансера выполняет в случае с Астамуром функции социального учреждения. И является последним островком милосердия. «Ведь не выбросим же его на улицу. И безучастно наблюдать за страданиями (он, что называется, разваливается на куски) тоже не станем…» — услышала я здесь. Негодовать по поводу родственников «забытого пациента» — бесперспективное занятие. Помните, как в старом фильме «Золушка» обаятельный король в исполнении Эраста Гарина говорил, что никакими указами «нельзя сделать ножку — маленькой, а сердце — добрым». Так и здесь…
Но есть один чисто прагматический момент: где пенсия Астамура Самсоновича? Год назад, когда его только-только сюда положили, жене была выдана доверенность на ее получение сроком на шесть месяцев. Полгода давно истекли. Что теперь с его пенсией, неизвестно. Может, она где-то «зависла», а возможно — кто-то умудряется ею пользоваться, получая за него. Хотя если бы к нему (дееспособности-то он не лишен) поступали бы какие-то деньги, можно было бы что-то из продуктов ему покупать, на средствах ухода не экономить…
Переадресуем эти вопросы Пролетарскому райотделению (Астамур Самсонович прописан в этом районе Ростова) Пенсионного фонда и в службу доставки. Помогите найти концы, возможно, «зависшей» пенсии и хоть немного облегчить положение страдающего человека.
