Вот уже более трех лет никак не доходит дело до принятия поправок в областной Закон «О ветеранах», который фактически оставил за бортом работников вредных производств, в том числе — шахтеров, металлургов, химиков.

Звание «Ветеран труда» начали присуждать еще до распада СССР. Тогда оно не влекло за собой никакие особые материальные поощрения и являлось знаком самого что ни на есть морального удовлетворения. Удостоверения вручали практически всем выходящим на пенсию с большим стажем. Позже все резко изменилось.

В начале девяностых в новой России появился закон, предусматривающий для ветеранов труда целый ряд материальных благ — от скидки при оплате жилищно-коммунальных услуг до бесплатного зубопротезирования. В стране, где месяцами не выплачивались зарплаты и пенсии, льготы воспринялись как шанс на выживания. Но несколько лет закон существовал лишь на бумаге. Денег на его финансирование не выделялось.

Когда он все-таки заработал, и обладатели звания «Ветеран труда» реально почувствовали всю прелесть льгот, стали появляться недовольные из числа новоиспеченных пенсионеров. Ведь теперь, чтобы стать «Ветераном труда», стало недостаточно доработать до пенсионного возраста. Ссылаясь на закон, в управлениях соцзащиты требовали еще и наличия знаков трудового отличия. Причем не на уровне предприятия, а целого министерства или ведомства. Так как полной ясности в вопросе — какой значок, грамоту или медаль все-таки считать достойными звания — не было, это вылилось в массовую переписку претендентов с органами соцзащиты и даже в судебные разбирательства. Впрочем, особо это не помогло никому.

За бортом ветеранства тогда остались многие из тех, в чьих трудовых книжках значился большой стаж. Пять лет назад регионам разрешили принимать свои законы «О ветеранах». Ростовская область не осталась в стороне и разработала документ, наконец открывший двери в ветеранство сотням донских пенсионеров.

Но очень скоро выяснилось, что таким образом поощрили тех, кто работал много лет, но совершенно не оставили шанса пенсионерам вредных производств, имеющим льготный стаж. Ведь им нереально было выработать 40-45 лет, как требуется для областного звания «Ветеран труда»!

Новошахтинец Алексей Федорович Антошкин отработал в угольной отрасли более тридцати лет, большую часть из которых — проходчиком шахты «Соколовская». По колено в воде, в сплошной породной пыли, без достаточной вентиляции вместе с товарищами он изо дня в день пробивал штрек для шахтной лавы.

— До сих пор тяжело вспоминать, в каких условиях работали под землей и сколько было травм и даже смертей! Раз сильно отравился взрывными газами, но отлежался дома и — опять под землю, — Алексей Федорович то кладет на стол, то вновь берет в руки свою трудовую книжку. — Как пришел на шахту после армии в 1971 году, так и доработал до самого ее закрытия в 1992.

Можно сказать, он остался за бортом ветеранства дважды — в начале девяностых ему отказали из-за отсутствия наград высокого ведомственного уровня, сейчас — из-за недостатка стажа.

— И таких, как я, ведь много, — говорит Алексей Федорович. — Обидно, что в областном законе не учли производства и специальности, где год работы все равно что два.

Он продолжал работать на шахте и после выхода на пенсию. Когда сил и здоровья стало меньше, перешел раздатчиком взрывных материалов.

Председатель комитета по социальной политике Законодательного собрания РО Владимир Катальников по собственному опыту знает, что такое шахтерский труд.

— Мне иногда говорят, что данная проблема надуманная! Но это не так. Она существует. Неправильно, что закон поощрил только тех, кто долго работал, но совершенно не учел, что некоторые провели годы во вредных условиях, имеющих не лучшие последствия для здоровья, — отстаивает свою точку зрения Владимир Дмитриевич. — В поправках закона предусмотрено снижение для них стажа, необходимого для получения звания «Ветеран труда». Но пока вопрос не сдвигается с «мертвой» точки.

Основная причина, как всегда, деньги. По самым скромным подсчетам, в год на финансирование льгот новоиспеченных ветеранов труда из числа «вредников» потребуется порядка 600 миллионов рублей. Реальная цифра, скорей всего, перевалит за миллиард.