Окончание. Начало в №№ 207, 208, 214-216.
Представитель газеты «Наше время» получил приглашение от министерства высшего образования и научных исследований Ирака. Прибытие российского гостя по воздуху именно из Дамаска ничуть не удивило сотрудников министерства. Возможно, это можно объяснить тем, что в Лиге арабских государств Ирак голосовал против исключения нынешнего правительства Сирии из числа членов своей организации. Может, что на этот счёт существуют и другие причины. Как бы там ни было, представителя нашей газеты встретили два англоговорящих сотрудника министерства (не считая водителя) и для начала без приключений доставили в пятизвёздочный отель «Багдад». Само собой подразумевалось, что все счета будет оплачивать министерство.

Не военный и не мирный Багдад

На сегодняшний день отели такой высокой классности, как «Багдад», являют собой в Ираке своего рода крепости. Внутренняя их территория имеет высокий, непроницаемый для постороннего глаза периметр, поверху с колючей проволокой. Въезд охраняет военизированное подразделение с бронеавтомобилем, непосредственно в дверях — еще и рамка металлодетектора, как в аэропорту. Если он прозвонит, тебе уготовлен тщательный обыск. А в нашем отеле сбоку на уровне второго этажа еще была предусмотрена будка с постоянно дежурившим автоматчиком.

Понятно, что в таких гостиницах чаще всего останавливаются богатые гости из западных стран. А в Ираке существует своего рода подполье, которое при случае предъявит свой суровый счет западному представителю. Кое-кто считает, что американцы (вместе с союзниками) во время своей «миссии по установлению демократии в Ираке» натворили столько, что за это должны, в частности, отвечать западные визитеры. Таким уготована участь постоянно передвигаться по Багдаду в автомобилях. И мне просто никто бы не позволил выйти пешком на улицу за пределы КПП.

А между тем из окна оте­ля открывался прекрасный вид на набережную реки Тигр, саму эту реку и городские районы на правобережье. На набережной тоже дежурил вооруженный патруль из двух человек. Когда этих людей, надо полагать, одолевала скука от их миссии, тогда они, убрав в сторону свое автоматическое оружие, садились в детские качели и слегка раскачивались в них.

Ну а ты сам смотришь в тот мир, как в телевизор. Все оно рядом, но не перешагнуть пограничной черты. В общем, оказываешься в роли птицы в золотой клетке. Такая роль была не по мне, и скоро я от нее отказался в пользу того, чтобы переселиться в университетский городок. Возможности для отдыха те же, а при желании можно и пройтись пешком по ближайшим улицам. Новые иракские друзья из нашего министерства были просто в восторге от такой «скромности», а дело-то вовсе не в этом. Но какая, в конце концов, разница. Главное, что быстро был найден общий язык.

Непосредственно курировал все наши мероприятия и передвижения по Багдаду сотрудник, как мне сказали, «из протокольного отдела» (занимающегося приемом гостей), которого зовут Касем Хади Джабер. Этот человек не знает не только русского, но и английского языка. Тем не менее находится на своей достаточно высокой должности.

И очень близок к народу. Когда перед моим отъездом господин Касем захотел угостить меня кебабом в одной из багдадских закусочных, то, выделяясь среди всех посетителей своим элегантным костюмом, он, тем не менее, запросто шутил с обслуживающим столы половым. Кстати, считается, что в таких заведениях хлеб и овощи подаются бесплатно, а посетитель платит только за мясо.

Меры безопасности при въезде на территорию самого министерства такие же жесткие. Шлагбаум – в виде трубы, которую под силу смять разве что танку. Нашим «джипом» — с оторванным бампером и давно не бывавшим в мойке — управлял грузный человек по имени Мухаммед. Имя столь же распространенное во многих арабских странах, как у нас Иван. Было заметно, что масса тела нашего водителя, его энергия и какой-то повышенный, мне не заметный, статус автомобиля давал нам право без очереди пробиваться сквозь уличные пробки.

Меры безопасности в мирном, казалось бы, Багдаде, еще покруче, чем в столице воюющей Сирии Дамаске. По пути движения в течение дня нам не раз приходилось предъявлять документы на стационарных постах. На них, как правило, находятся в боеготовности полицейские бронеавтомобили, переданные Ираку недавно ушедшими американцами. Официальная позиция властей такова, что американцы помогли «установить демократию», свергнуть режим диктатора Саддама Хусейна. Однако мнения, вероятно, большинства граждан расходятся с официальной позицией. Даже в одном из багдадских университетов в непринужденном разговоре с преподавателями я услышал реплику об «американской оккупации». Цена такой помощи иракскому народу – это сотни тысяч жертв. Нужно признать, однако, что со свержением Хусейна прекратился фактический геноцид курдского народа, и северные районы страны теперь пошли в такой экономический и иной рост, будто полевые всходы весной. Можно припомнить и восьмилетнюю войну с Ираном, развязанную Хусейном, а это до миллиона или больше жертв с обеих сторон.

Но часто я слышал в Багдаде такие мнения, что американцы, мол, преследовали только свою собственную выгоду. События в мире подтверждают эту версию.

На нынешней площади Фердоуси от Хусейна остался только пьедестал и следы слома. Но озеленители вокруг этого городского «казуса» высаживали из горшочков цветы. Весна пришла на древнюю вавилонскую землю. Весна не такая, как обычно в России: столбик термометра уверенно пересекал тридцатиградусную отметку. А когда поднимался ветер, то гнал над Багдадом пыль с ровного, как стол, междуречья между Тигром и Евфратом. Это свидетельство опустынивания плодородных земель: сельское хозяйство в упадке, да разве только оно. Не восстановлено железнодорожное сообщение, нет судоходства по Тигру, хотя буи фарватера почему-то стоят. Да просто ни у кого до них руки не доходили, как и до городского хозяйства в целом в Багдаде, в других городах Ирака. И многое предстоит благоустраивать, облагораживать, приводить в порядок. Как, например, хорошую в общем набережную реки Тигр – Або-Ноасс. Так и не удалось сделать удачный фотоснимок Тигра с нее из-за полицейских ограничений.

В целом Багдад со своими пригородами кажется очень большим, намного больше Дамаска. Здесь пешком «ни до чего не дойдешь», нет разгуливающих по улицам европейцев по понятным причинам, и полиция не даст далеко ходить, разве что до ближайшего магазина. Красивой выглядит панорама ряда мостов над Тигром, но в целом город я бы не назвал таковым: он довольно однообразен, малоэтажен, и только свечками то тут, то там выделяются элитные отели типа «Шератон».

Можно еще добавить, что сейчас нет в Багдаде знаменитых своим размахом восточных базаров: торговые площади сильно сокращены из-за опасения террористических актов, полностью закрыт рынок на центральной площади Тахрир. Густо посаженные следы от обстрелов на стенах в некоторых районах «демоса» пока никто не заштукатуривает. Это американцы, не вдаваясь в детали, просто поливали пулями все подряд.

В дни моего приезда в Ираке проходила предвыборная кампания и сами выборы в местные органы власти, всего в 15 округах по стране (не во всех по разным причинам). Предостаточно было развешано, размещено наглядной агитации на улицах. Бросалось в глаза, что баллотируются много женщин. Такая демократия — это хорошо, конечно.

При этом было заметно, что власти опасаются вспышки терроризма с целью сорвать выборы. Помимо мероприятий по обеспечению безопасности на земле, пытались сделать это и с воздуха: то и дело пролетали парами и поодиночке вертолеты иракских вооруженных сил. И не только днем — даже в полной темноте стрекотали «ночные разведчики».

Крылья «арабского Икара»

Министерство высшего образования организовало для меня посещение двух багдадских университетов из семи, находящихся в столице Ирака. Один из них — это университет Мастенсирии (University of Mustansiriyah). Его «прапрадед» появился на свет еще в году 1389-м, значение этого названия мне никто не смог объяснить. А в 1963 году возник уже современный университет, который отмечал теперь свой полувековой юбилей. Торжество проходило в большом зале, в очень приподнятой обстановке. Все места были заняты. Студенты и преподаватели являли собой одну большую семью. Играл оркестр, звучали торжественные речи, произносились имена, фамилии заслуженных людей. Происходили награждения. Конечно, все это — при многочисленных фотовспышках и профессиональной видеосъемке. Все очень напоминало и наши подобные торжества. И ничего удивительного в этом нет, поскольку наука существует как единое мировое понятие, а отсюда и все остальное. Автору этих строк там же вручили памятный подарок для редакции «Нашего времени». А потом последовало приглашение на торжественный обед, без капли спиртного.

В день моего визита в следующий, Багдадский, университет не помогла ни круглосуточная разведка с воздуха, ни официально установленный комендантский час с нуля часов до четырех утра: около десятка взрывов автомашин по всей территории Ирака, 33 погибших, до сотни раненых. Террористы избрали такую тактику, так как не могут прорваться на стратегически важные объекты, которые охраняются на должном уровне.

Разумеется, Багдадский университет — такой же объект, и любой человек чувствует себя надежно защищенным на обширной его территории, куда посторонний не попадет. Это большая зеленая зона, кое-где живительной влагой струятся прихотливые фонтанчики, а перед главным корпусом установлен небольшой бюст Пушкина. Рядом с ним с удовольствием сфотографировался на мою фотокамеру господин Касем. Заметна общая, в хорошем смысле, раскованность учащейся молодежи. Несколько девушек свободно расположились на лужайке за чтением своих конспектов.

Вначале меня пригласили на встречу с деканом факультета иностранных языков. Им является женщина: доцент Савсан Файсал аль-Самер. В университете 11 кафедр, то есть изучают 11 языков, а госпожа Савсан назвала кафедру русского языка «самой важной». Кафедра основана в 1958 году, все ее преподаватели — выпускники российских вузов. Важнейший фактор успеха в обучении – контакт с носителями языка, поэтому госпожа Савсан старается как можно чаще командировать своих преподавателей в соответствующие страны, в том числе в Россию. Нечего и говорить, что моему приезду были все очень рады, так как появилась возможность пообщаться с этим самым «носителем». Приоритет в обучении возникает от потребностей страны. Русский язык несколько «сдал». Кроме английского, на первый план выходит турецкий, готовится открытие 12-й кафедры — китайской. Но в четырех средних учебных заведениях недавно ввели для обучения вторым языком русский — как дополнение к английскому.

Потом проходило непринужденное общение с преподавателями русского языка. На этой кафедре обучаются около 380 студентов. Заведующий кафедрой, председатель Ассоциации переводчиков Ирака Самер Акрам Хусейн рассказал об обычаях в вузе. Студенты все едины: принадлежность к конфессиям, происхождение — это, так сказать, «за оградой». Пропаганда политических и религиозных взглядов категорически запрещена. Девушки вольны в выборе, носить головной убор или нет. Руководство вуза в целом стремится к тому, чтобы, например, нельзя было по одежде студента (студентки) определить, обучается это сын крестьянина или дочь министра.

Доцент Халаф Хамед аль-Мусауи вспомнил песню «Наш адрес не дом и не улица» и посетовал на то, что «на нашу вторую родину мы не можем свободно ездить, а только по приглашению и с визой. А тут еще и прямого авиасообщения никак не введут».

Каждая кафедра отмечает ежегодный «день своего языка», русская — естественно, русского. И вот меня позвали на студенческую репетицию, где прозвучала такая знакомая «Калинка». А на сам этот день по жестким визовым ограничениям попасть я никак не мог, нужно было уезжать раньше.

Студенты просто горели желанием встречи с «обладателем живого, литературного русского», ну а я пожелал проверить их эрудицию и предложил провести эту встречу в форме их ответов на мои вопросы. Если человек изучает русский язык, пусть он побольше узнает о нашей стране. По-восточному экспрессивные преподаватели иногда не сдерживались и сыпали ответами впереди студентов. Для начала я попросил назвать город, в котором пройдут ближайшие зимние Олимпийские игры — и этот вопрос затруднений не вызвал. На вопрос об озере — крупнейшем вместилище пресной воды в мире — ответил один из преподавателей: «Байкал». Потом пришлось долго рассказывать, что такое вечная мерзлота и что вне ее находится только меньшая часть России. Аудитория втянулась и с приоткрытыми ртами прослушала мой ответ на собственный вопрос о самой длинной железной дороге в мире и что теперь можно проехать не только от Москвы до Владивостока, но и до северокорейского Пхеньяна – за 8 суток… И все-таки студенты блеснули эрудицией, назвав самую кровопролитную в истории Сталинградскую битву. А потом ответили на трудный, как я посчитал, вопрос: «Советский Союз распался на пятнадцать независимых государств. С каким из них сегодня у России самые дружественные отношения и фактически нет государственной границы?» Сразу прозвучал ответ «Украина», но отвечающего тут же поправили: «Белоруссия».

Таким получился наш «день вопросов и ответов» со студентами русского факультета.

Программой было еще предусмотрено тут же в университете интервью на телеканале министерства высшего образования. И отпираться было бесполезно: дескать, мое дело — это брать интервью, а не наоборот…

Господин Самер выделил мне «опекуна» из числа студентов-заочников, очень энергичного человека лет сорока пяти со знакомым именем Мухаммед. Мухаммед Рида. Он отслужил в иракской армии в 1991 году и как-то уловил, что «дело пахнет керосином». Тогда, после недавней мнимой «победы» над Ираном, Саддам Хусейн задумал новую авантюру с захватом Кувейта. А чем это закончилось для него и страны — это хорошо известно. В общем, Мухаммеду удалось перебраться в Россию («Ни одна страна не хотела меня принимать — только Россия!»). Говорит, что дядя был коммунистом, а семья любила Россию. Со временем Мухаммед получил российское гражданство, обзавелся семьей и говорит, что самый любимый его праздник – это Новый год, а любимый балет — «Щелкунчик». Он утверждает, что русские близки ему по характеру и почему-то считает, что «Россия – это восточная страна». В общем, Мухаммед посчитал своей почетной обязанностью оказывать мне всестороннюю помощь.

А после университетских мероприятий мы сразу спустились с небес на землю.

Выяснилось это во время поездки в Музей иракских национальных обычаев. Музей — это не что иное, как дом большой арабской семьи, и каждый ее член (сегодня это манекены) занят каким-то своим делом. Музей необычен, интересен, но не о том сейчас речь. На подъезде к этому зданию нашу машину (кроме шофера, в ней были только мы с Мухаммедом) притормозили. Молодой иракский военный в белом кителе явно не «от Юдашкина» и щегольском красном берете не воспринял Мухаммеда как моего охранника (да тот им и не был), сделал выговор, высадил нас из машины, сопроводил в музей, а потом еще и пришел проверить, все ли со мной в порядке. И сфотографировался по моей просьбе. В общем, такая она, «ненавязчивая» опека по-иракски.

…Гуляя по обширной территории студенческого городка, куда переселился, вечерами я подходил к стадиону и наблюдал, как занимается физкультурой и разными видами спорта местная молодежь. У юношей и девушек чувствовалась не только какая-то и так свойственная молодежи заряженность на успех, но нечто большее: как та особенная студенческая пытливость в аудитории при встрече со мной. Из таких не вырастет поколение террористов, и подумалось, что страна вскоре сбросит этот мешающий нормально жить и развиваться балласт. Тренировки заканчивались, за молодыми спортсменами приезжали микроавтобусы и разво­зили их по домам.

Вскоре последовала финальная поездка в аэропорт просто с немыслимым для гражданина России количеством и способами проверок. 

Шоссе близ аэропорта больше похоже на широкий бульвар — с фонтанами. И возвышается над всем памятник – фигура человека в арабской одежде с распростертыми руками, к которым привязаны крылья. Существует легенда, что в Средние века был и в самом деле такой человек, «арабский Икар», – по имени Аббас ибн-Фирнас. Но Икар — это мифический персонаж. А этот герой – реальный, и он сделал такие крылья, которые понесли его высоко в небеса… Это символ сегодняшнего Ирака? Есть надежда.

Бейрут —  Дамаск — Багдад