— Это Андрюшка, — в ответ на мой немой вопрос сказала хуторянка и погладила по головке светловолосого двухлетнего мальчугана. — А это мой внук Руслан. Они ровесники.

Озорники, еще немного побегав друг за другом, скрылись в глубине дома. А на пороге появились две женщины: мать и дочь. Беженки с Украины. Это их с Андрюшкой поселила в своем доме бывшая доярка, а сегодняшняя пенсионерка Елена Цабугрова.

Елена с Катей, как оказалось, знакомы с хозяйкой дома не первый год. Жили в молодости женщины в Усть-Донецком районе.

Потом вышли замуж. Одна, Елена, — за донского казака. Другая — за украинского. Разъехались подруги в разные края, но связи друг с другом не теряли. Даже кумовьями стали.

А когда в пригородах Свердловска Луганской области, где жила семья теперешней «украинки» Лены, стрелять начали, она с дочерью и внуком приехали в Шахты, где живет дочь подруги с Дона.

Горе переживают вместе

— Но там квартира маленькая, всем не поместиться, — рассказывала Елена Цабугрова. — Вот и забрала я их к себе. Здесь хоть двор свой. Овощи, фрукты. Как-нибудь переживем вместе горе.

Все трое приглашают нас в дом. Жительницы Украины просят не называть своих фамилий и отказываются фотографироваться. «Страшно, — искренне говорят они, — ведь в Свердловске, откуда мы бежали, остались наши мужчины. Боимся за их жизнь».

Наперебой беженки описывают страшные картины, которые им пришлось видеть собственными глазами. Идущие танки и другую военную технику. Заминированные подступы к населенным пунктам. Разрушенные бомбами и снарядами здания. Но самое страшное — провожать в последний путь убитых на непонятной войне, которую, по словам женщин, развязали олигархи и политики.

Лена и Катя долго не решались бросить нажитое годами, но когда беда почти подступила к родному дому, сели с нехитрым скарбом, практически без денег, в микроавтобус, который направлялся к российской границе, вместе с такими же бедолагами.

— Нужно было спасать детей, — говорит Елена, прижимая вдруг притихшего внука к себе. И я замечаю слезы на ее глазах.

— А сколько человек ехало с вами? — спрашиваю я.

Елена пытается вспомнить. И я понимаю, почему это ей трудно дается, ведь в каждую маршрутку набивалось в три-четыре раза больше пассажиров, чем она могла вместить. А их было несколько. Ехали практически стоя. Помогали добраться до российской границы ополченцы. И теперь женщины смотрят с надеждой на представителей российской власти и всех нас — им нужна помощь: психологическая, материальная.

Вот несколько дней назад ездили беженки в районный центр. Пытались оформлять миграционные документы, но многие процедуры у нас совсем не бесплатны.

А что делать, если даже на билет из хутора в город нет уже денег? Лена и Катя были рады продуктовым наборам, что выдали им в качестве гуманитарной помощи в городской администрации. Жить на пенсию приютившей подруги в семь тысяч впятером становится невмоготу.

— Нам бы работу какую, — обращаются беженки к приехавшему вместе со мной представителю городской администрации.

Тот пытается объяснить, что для этого нужны документы. А их, необходимых, пока у женщин нет. Надо ждать.

Что дальше делать, не знаем

В Константиновском районе, как и по всей нашей области, число беженцев увеличивается с каждым днем, ведь мир на украинской земле пока не наступил. Их расселили в гостинице и в частном секторе. Вот еще одну семью из Луганска приютила у себя жительница города Вера Полонская. У нее родственники живут в Новошахтинске, и Вера Федоровна часто звонит им по телефону, не обходя стороной украинские события.

— В Новошахтинске уже десятки беженцев поселили горожане у себя, — рассказывала мне Вера Федоровна при встрече. — У зятя живет пожилая пара. Вот и я решила помочь людям. Позвонила в нашу администрацию и предложила помощь. Теперь я живу не одна. Со мной вместе молодая семья с двумя детишками. Одному мальчику — девять. Другому — два годика. Так хорошо. Приду домой с работы, а Аня в доме уже прибрала. Ребятишки мне стали, как родные. Так всех жалко. Вон они еще в конце мая из Луганска уехали.

Семья Ани, взяв небольшие накопления, погрузила самые необходимые вещи на легковую машину и направилась сначала к знакомым в Подмосковье. Но туда съехалось еще немало таких «гостей». И тогда наши «путешественники» вспомнили, что у них есть знакомые в станице Николаевской на Дону. Но и здесь уже поселились другие беженцы. Так они оказались в районном центре, где дали жителям Луганска адрес Веры Полонской.

— Теперь мы живем одной большой семьей, — говорит Вера Федоровна. — У меня мама Великую Отечественную войну пережила. Никогда я не думала, что что-то подобное и нас коснется.

У Ани с мужем мало радости в глазах. «Хорошо, что ребятишки не слышат взрывов, – говорят они. – Только что дальше делать, не знаем. У нас ведь даже теплых вещей нет. И домой назад хочется. У нас там хоть маленькая, но своя квартирка была. Когда еще на другую накопим. Зарплаты были совсем небольшие. Но теперь думаем, пусть были бы хоть такие, лишь бы мир восстановился. Прошли слухи, что, по словам Порошенко, если оформим статус беженца, то назад в Украину дороги нет».

Единственная связь с родиной у беженцев —  это Интернет и телефоны. Даже во время таких разговоров слышны звуки перестрелки. Война на юго-востоке Украины, к сожалению, продолжается.

— Знаете, —  говорит мне с печалью в голосе Вера Полонская, — вон, двухлетний Володька лишь на пятые сутки стал спокойно спать. А то никак не мог привыкнуть.

Маленький Вовка очень любит добрые мультики. Андрюшке и Руслану, что волею судьбы стали почти братьями в Костино-Горском, тоже они очень нравятся. Только взрослые все больше включают по телевизору страшные новости. А иногда и плачут. И тогда детишки испуганно замирают и стараются вести себя потише.