Начинают новую жизнь

Ее село Степановку, что в Донецкой области, по рассказам женщины, практически стерли с лица земли.

— Когда над нашей Степановкой показался первый военный самолет, — вспоминает Ольга, — никто до последнего не хотел верить, что начнется настоящая бомбежка. Но когда прогремели взрывы и осколки полетели в дома, стало ужасно страшно. Уже в первый день налета авиации погибли три человека. А потом смерть косила людей каждый день.

Жители прятались в подвалах и овощехранилище, на улицу выходили только в экстренном случае. В домах отключили электричество и воду, постепенно таяли продукты. А когда село попало в окружение, закончились запасы хлеба.

— Мы две недели не могли связаться с районным центром, — рассказывает женщина, — потому что не работали телефоны. С помощью уцелевшего генератора заряжали немного мобильники и выходили в минуты затишья в поле — пытались связаться с кем-нибудь и сообщить, что людям нужен хлеб и другие продукты. Готовили еду на костре…

Ольга прерывает свой рассказ. И будет она это делать не раз. А я даю женщине возможность немного успокоиться, говоря: « Теперь все позади. У нас нет войны. И никто не стреляет».

— Когда Степановку заняли «правосеки» и нацгвардия, казалось, воскресли из небытия ужасы фашистской оккупации в годы Великой Отечественной войны. На улицах лежали трупы людей и животных. Хоронили погибших в братских могилах во дворах жилых домов. Помню, в одной такой могиле было похоронено сразу одиннадцать погибших. Среди них одноклассник моего сына. Мальчик только перешел в десятый класс…

Новые фашисты, по-другому и не назовешь, грабили дома, вывозили все ценное. Расстреливали домашних животных прямо в сараях. Мы просили дать нам возможность убрать урожай пшеницы. Не дали. Забрали всю хлебоуборочную технику. А потом и поля сожгли…

— После участившихся обстрелов мы стали эвакуировать детей, — опять после паузы продолжает Ольга. — Со знакомыми уехала моя старшая дочь в Волгодонск, а потом и я с сыном и младшей дочерью, которая в этом году должна пойти в первый класс. На сборы было всего два часа, так что успели схватить документы и немного детских вещей. Я вообще почему-то о себе не подумала – как была в легком сарафане и босоножках, так и села в присланную ополченцами маршрутку.

В Степановке остались муж, свекровь… Неделями с ними не было связи. Иногда муж дозвонится, скажет два слова: «Я жив!» и снова пропадает. Теперь они с матерью стали, как и я, беженцами. Приехали недавно в Ростовскую область. Свекровь поселилась у сестры в Мартыновском районе, а муж с нами – в Константиновске.

Муж, он у меня тоже учитель, был участником художественной самодеятельности. Часто надевал казачью форму. Так его украинские военные за это посадили в подвал, решив, что Вадим — в рядах ополчения. Не знаю, что стало бы с ним, если бы его не освободили ополченцы. После этого он и уехал в Россию.

Вот наших мужчин упрекают, что не все они с оружием в руках защищают Донбасс. А как они могут воевать, если молодежь даже в армии не служила? У нас этой армии после развала СССР, по сути, и не было, как не было и призыва.

Сегодня семья Ольги и Вадима начинает новую жизнь. Поселили Димитровых в Константиновске в помещении конно-спортивной школы, обеспечили бесплатным питанием. Ольга Вячеславовна принята на работу учителем музыки в первую городскую школу, где будут учиться и ее дети. Старшая дочь уже трудится по специальности во Дворце культуры Волгодонска. Правда, Вадиму пришлось изменить своей профессии: он решил из-за нехватки средств пойти в строители.

— Я так благодарна россиянам, — говорит Ольга. —Столько добрых людей оказывают нам и другим украинским беженцам помощь.

— А как с программой в нашей школе? — спрашиваю я. — Она ведь отличается от той, что была на Украине.

— Мне и в этом помогли, — отвечает Ольга. — Методическими наработками поделились местные педагоги-музыканты. Например, учитель музыки из педколледжа Татьяна Борисовна Иванова даже свои конспекты уроков сбросила на флэшку. Ну а произведения известных композиторов звучат во всем мире одинаково и учат детей ценить прекрасное.