Талонная жизнь

Оказывается, так называют людей, которые коллекционируют талоны. Те самые, которые были во время Октябрьской революции, Великой Отечественной войны и 80-90–х годов прошлого столетия. В коллекциях тессеристов — маленькие кусочки бумаги, которые давали право на получение «ограниченных продовольственных, промышленных товаров или услуг».

Лично я помню талоны 80-90 -х годов. Хотя нет. В жизни нашей семьи, которая в то время жила в Казахской ССР, они появились гораздо раньше, в конце 70-х. Сначала родители принесли домой листочки с напечатанными талонами на сливочное масло, потом на колбасу, а потом… Список продуктов, выдаваемых по талонам, ширился с каждым месяцем. Причем что интересно. Семьям, в которых было пятеро детей, на продукты давали несколько дополнительных талонов, так как они считались многодетными, а тем, у кого было четверо детей (как в нашей), льгот не полагалось. Кстати, в Российской Федерации, насколько я знаю, многодетной в то время считалась семья с тремя детьми. Ну, это так, к слову…

Выдавали талоны обычно в жилищных конторах, по спискам, из расчета 1 талон на одного прописанного по адресу. Выпускали их сначала на простой бумаге без особых средств защиты. В лучшем случае талоны имели серийный номер. А уже в конце 80-х, начале 90-х годов они печатались на более качественной бумаге и даже с водяными знаками. Такие талоны для ряда городов печатались на Госзнаке.

Приятельница, когда узнала, что я буду писать статью про талоны, чуть не расплакалась, вспомнив детство: «Мы тогда жили в Свердловске. Талоны можно было отоварить только в определенных гастрономах и только в определенный день. И приходилось мне и брату пропускать школу, маме не идти на работу, мы бежали в магазин, чтобы очередь не пропала. Как–то передали нам, что можно прийти и получить посылку из-за границы с гуманитарной помощью — едой. Стояли за ней несколько часов, а потом рассматривали и удивлялись содержимому. Помню, там была маленькая шоколадка Баунти, мы ее разделили на пятерых, съели с удовольствием и после долгих раздумий решили, что внутри — редька. То, что там на самом деле кокос, конечно, мы не знали. Сейчас вспоминать эти времена грустно и в то же время смешно... Не верится, что так вообще можно было жить».

В моем маленьком казахстанском городке в каждой семье в холодильнике стояла одна–две банки (трехлитровой!) черной икры и лежала четвертинка тушки севрюги или белуги. Эх, попробовать бы сейчас хоть маленькую ложечку той икры…

Те, кто жил недалеко от Москвы, ездил в столицу за продуктами. Несколько популярных поездов так и назывались — «колбаса». Пассажиры в нем ехали с сумками, полными колбасных изделий. Их потом можно было обменять на другие продукты. В 1987 году я поехала на студенческую практику в Ташкент. Прилетаем в славный город, идем в ближайший магазин, а там… Фантастика! В свободной продаже — сосиски, сметана, сгущенка! А в отделе хозтоваров на прилавках — мыло, зубная паста и стиральный порошок! Господи, продавец — узбек, наверное, подумал, что мы прибыли с другой планеты. Потому что очень удивился, когда мы, дружно выстроившись в очередь, начали покупать по 10 кусочков мыла и 5 пачек порошка. Нас, правда, в свою очередь, удивило то, что во всех магазинах (даже женского белья) за прилавкам стояли только мужчины. Они же работали в столовых и многочисленных кафе. И вообще, по сравнению с голодной Казанью, где мы тогда учились в институте, Ташкент показался настоящим продуктовым раем. По всему СССР — талоны, а здесь — на каждом углу вкусная самса с мясом по 10 копеек, огромные казаны с пловом прямо на улицах… Подходишь к продавцу плова, платишь 25 копеек, он тебе тут же, в красивую пиалу (одноразовых пластиковых тарелок, которые трудно держать в руках, тогда еще не было) накладывает вкуснейший плов, «с пылу–жару»: «Кушай, дорогая!». Когда мы потом в Казани рассказывали об этом изобилии и отсутствии талонной системы, нам никто не верил. Все–таки в одной стране жили…

В связи с годовым запретом на ввоз в нашу страну некоторых продовольственных товаров из европейских стран кое-кто бьет тревогу, опасаясь, что талоны снова могут вернуться в нашу жизнь. Навряд ли… Не та страна уже, не те люди. Да и оргтехники уже в каждом доме полный набор. Как начнем сами верстать талоны на компьютерах да печатать их на принтерах. Талонный коллапс тогда случится. Поэтому хочется верить и надеться, что «талонный» этап наша страна уже оставила в далеком прошлом. И сейчас нашим производителям представляется шанс своими силами, без помощи Европы и Запада, обеспечить народ всем необходимым. Чтобы про талоны мы вспоминали только в рубрике «История вещей».

Первые талоны появились в Древнем Риме. Выдавались ордера на получение городским плебсом определенного количества зерна, масла или вина. Хлебные раздачи были введены Гаем Гракхом (153–121 гг. до н.э.), для этого использовались тессеры-нумарии, представлявшие собой бронзовые монетовидные жетоны. Карточки, сначала на хлеб, а затем и на мыло, мясо и сахар, вводились во время якобинской диктатуры во Франции (1793-1797 гг.). Во время Первой мировой войны распределение продовольствия было введено в ряде воюющих европейских государств и даже в США. В России при Николае II в 1916 году тоже были введены продовольственные карточки. После революционных событий 1917 года и в период гражданской войны талонная система накрыла всю страну.

В период Второй мировой войны продовольственные карточки были во всех европейских странах, а также в США, Канаде, Новой Зеландии, Австралии, Японии, Индии, Турции, Алжире, Тунисе.

Суть талонной системы заключалась в том, что для покупки товара необходимо было не только заплатить деньги, но и передать особый талон, разрешающий покупку данного товара. Целью введения талонов было обеспечить население минимально гарантированным набором товаров. Спрос должен был снизиться, так как без талона соответствующие товары в государственной сети торговли не продавали. На практике иногда не удавалось использовать талоны, если соответствующих товаров в магазинах не было.