Живет в страхе остаться один на один со своими болезнями и без крыши над головой. Хотя в середине пятидесятых годов собственными силами и средствами построил дом на месте старой усадьбы.
С супругой, Марией Максимовной, он прожил больше полувека. Когда семь лет назад ее не стало, на Кирилла Константиновича почти одновременно навалились болезни и одиночество. Сын Владимир, по специальности – военный врач, редко звонил из Иркутска и еще реже приезжал.
– После нескольких операций я оказался в состоянии, когда требуются дорогостоящие лекарства, помощь профессиональной медсестры, а также посторонний уход за домом и участком. Стал думать, как быть дальше, и решил заключить договор пожизненного содержания с иждивением. Нашел нормальную супружескую пару, которая переселилась ко мне и, в общем-то, я был всем доволен, – рассказывает Кирилл Константинович.
– По договору после моей смерти имущество должно было перейти к этим людям.
Но когда некая «цыганская почта» донесла Владимиру эту новость, он быстро приехал, поднял шум, написал заявление в полицию, что в доме якобы устроен чуть ли не притон. После чего, от греха подальше, супружеская пара предложила в добровольном порядке расторгнуть договор.
Вскоре Владимир уехал обратно в Иркутск, а Кирилл Константинович остался опять один в поселке Лиховском. Из добрых побуждений ему стала помогать соседка, но до заключения очередного договора пожизненного содержания с иждивением дело не дошло. Она честно предупредила, что у самой возраст и здоровье уже не те, да и побаивается всплеска эмоций со стороны его сына и участи, которая настигла прежних помощников.
Время спустя Кирилл Константинович все-таки заключает договор, но совсем с другой местной жительницей среднего возраста. Как вскоре выяснилось, это была большая ошибка. Очень быстро она решила, что дело сделано – дом и участок уже у нее в руках, поэтому свела помощь и заботу к «борщу на неделю», параллельно вывозя имущество Кирилла Константиновича в виде всякой домашней утвари.
Владимир вновь экстренно приехал из Иркутска и оказался втянут в судебные разбирательства, потому что в добровольном порядке расторгать договор женщина не собиралась.
– Зато я был не против расторжения, поэтому подписал доверенность адвокату, нанятому сыном, представлять мои интересы в суде, – вспоминает Кирилл Константинович. – При этом я попросил Володю, чтобы сам нашел мне людей в помощь. Но он уверил, что теперь лично позаботится обо мне. Поэтому когда среди множества бумаг, касающихся данного судебного разбирательства, оказался и договор, я его подписал, искренне полагая, что заключил теперь уже с Володей соглашение о пожизненном содержании с иждивением. Лишь позже я понял, почему он не оставил мне копию этого договора.
По словам соседей и самого Кирилла Константиновича, выиграв суд и избавив отца от морально нечистоплотной помощницы, Владимир вновь уехал, и от него не было ничего слышно несколько месяцев.
– Соседи не оставляли Кирилла Константиновича без поддержки – помогали чем могли. Да и как иначе? Ведь прожили рядом не один десяток лет, многие работали с ним на одном производстве, – говорят супруги Николай Иванович и Майя Серафимовна, проживающие через дорогу.
Но помощь соседей, конечно, носила ограниченный характер. Как и посещения соцработницы.
Не имея достаточных средств регулярно приглашать на платной основе медсестру, он сам научился делать сложную манипуляцию – промывать катетер, который тянется от живота к ноге.
Тут еще выяснилось, что, воспользовавшись доверенностью, подписанной Кириллом Константиновичем еще во время судебных разбирательств, сын переоформил доставку пенсии. Ее перестали приносить на дом Кириллу Константиновичу, а перечисляли на счет, открытый сыном в отделении банка.
– Мы нанимали такси и ездили с Кириллом Константиновичем в Пенсионный фонд, к нотариусам – доказывали, что старик остался без средств к существованию. В конце концов доверенность была аннулирована, и пенсию ему вновь стали приносить домой, – рассказывает другая соседка Светлана Севастьяновна.
Не видя от сына никакой обещанной помощи, Кирилл Константинович решил расторгнуть теперь уже и с ним договор пожизненного содержания. Но тут вдруг выяснилось, что на самом деле он подписал тогда совсем другой договор – дарения.
– Как же так? Ведь я планировал передать имущество постороннему человеку либо собственному сыну лишь на условиях пожизненного содержания! – Кирилл Константинович ошарашен. – А теперь, выходит, и он мне не помогает, и никого не могу позвать, так как предложить взамен нечего – я больше не хозяин дома.
И без того неидеальные отношения отца и сына после этой истории с договорами расклеились совсем. Владимир считает, что виноваты соседи, науськавшие Кирилла Константиновича на судебные разбирательства о признании договора дарения недействительным.
– Володя все время подозревает, что мы хотим завладеть имуществом, – говорят соседи. – Стоило нам при нем войти в дом, начинал фотографировать и поднимать эмоциональную бурю. Не раз писал в полицию заявления, что мы и такие, и сякие!.. Ужас!
Адвокат Сергей Николаевич Егоров тщетно пытался доказать в судах разных уровней, что Кирилл Константинович не собирался заключать с сыном договор дарения. Последняя надежда – на рассмотрение его кассационной жалобы.
– Ведь договор дарения – это передача другому лицу в собственность своего имущества без каких-либо обязательств с той стороны, – говорит Сергей Николаевич.
Это значит, что коммунальные и прочие расходы по содержанию дома по-прежнему несет Кирилл Константинович, а право владеть и распоряжаться – теперь у Владимира, который может продать дом, и новый хозяин попросит старого человека в добровольном или судебном порядке освободить его.
Владимир, с которым сначала я связалась по телефону, а потом он сам повторно перезвонил, чтобы довысказать накипевшее, сейчас по-прежнему в Иркутске. Уверяет, что продажу не планирует, но как только судебные тяжбы окончательно завершатся в его пользу и договор дарения останется за ним, он, на правах собственника, приедет и «очистит дом от всех аферистов и «доброжелателей», которые просто забили отцу голову».
– Поймите, всеми своими действиями я защищал родовое гнездо от тех, кто на него посягал! – уверяет Владимир. – И пенсию отца спасал от разных проходимцев, которые крутятся вокруг него. Я обращался в органы здравоохранения и соцзащиты за помощью в уходе. Но, как выяснилось, система не предусматривает нахождение их сотрудников в доме ежедневно, с утра до вечера.
При этом Кирилл Константинович продолжает настаивать на том, чтобы ему вернули право собственности на дом.
По мере старения родителей жизнь устраивает нам проверку на порядочность и человечность. Проходят ее далеко не все. Многие предпочитают заполучить нажитое ими добро, ничего не дав взамен – ни заботы, ни помощи, ни поддержки.
Кажется, и для 61-летнего Владимира Кирилловича настало время этого самого главного в жизни экзамена.
