Мама началась для меня с рассказа о ее детстве, когда бабушка Вера пряталась со своими тремя детьми от бомбежек в подвале. Она пела своим малышам песенку: «Везу-везу-везу-везу», – а в это время летели фашистские самолеты. Начинают стрелять наши зенитки, а она: «Кому-кому-кому-кому». Бомбы бросают – бам! А бабушка: «Вам!» И дети смеялись. Меня потряс этот рассказ. В нем – контраст между детским восприятием и ужасом войны. Но я никогда не слышала от мамы рассказов о том, как страшно и тяжело было.
Мамина сестра тетя Эля и брат дядя Юра по-прежнему живут в Украине. С мамой у них теплые, доброжелательные отношения. Мы были в их доме желанными, дорогими гостями. Но после событий на Донбассе первый же разговор по телефону закончился для мамы потрясением. Тетя Эля назвала маму «москалькой» и бросила трубку. Мама плакала. Но потом договорились не обсуждать политику, и все стало на свои места. Теперь мама общается с родными по скайпу. Она свободно осваивает технику.
Мама всегда хорошо училась, но в 9-м классе ее встретил мой отец. Он не давал ей прохода. И завоевать мамину руку и сердце уже ни у кого не было шансов.
Папа поступил в военное училище в Ровно. Потом его перевели в Уссурийск, и он почти сразу же забрал маму, которой навсегда пришлось бросить техникум и мечту стать химиком. Мама сменит множество профессий. Чаще всего ей придется работать в бухгалтерии или отделе кадров. И со всеми она найдет общий язык. Все потихоньку освоит.
С папой они приехали на станцию Мирная (недалеко от монгольской границы). Стоял октябрь. Мама – в осеннем пальто и капроновом платочке. А там – тридцатиградусный мороз. Родителям выделили шестиметровку в трехкомнатной квартире, где уже жили две другие семьи. Когда родители первый раз зашли в комнату, там было выбито окно и возле него лежал сугроб. Снег выбросили. Окно завесили солдатским одеялом и улеглись спать на пол, укрывшись шинелью. Там родилась и я. А папу почти сразу отправили учиться в академию в Ленинград. Мама со всем справлялась сама.
Когда вспоминаю эпизоды из жизни родителей, на ум приходят два фильма: «Офицеры» и «Благословите женщину». Мы на каждом месте жили не дольше двух лет. И периодически я наблюдала такие сцены. Папа приходил и говорил маме:
– Тебя обрадовать?
– Куда?
– Туда-то.
– Через сколько?
– Через три дня.
Рвались связи. Оставлялась школа. Мама увольнялась с работы. Но на каждом новом месте она вновь находила новых подруг. И общение с ними поддерживается до сих пор. Не рвется связь с друзьями из Польши; с теми, с кем жили когда-то в Забайкалье.
Воспитывала нас, конечно, мама, разумеется, не без папиного авторитетного слова. Она всегда нам читала. Книги в нашей семье – явление особое. В пять лет я уже сама ходила в библиотеку. Папа вез книги из Ленинграда. Мама как-то подружилась с работницей киоска и приносила очень интересные издания. Из Польши все хрусталь везли, а мы – книги. Тогда мне казалось само собой разумеющимся – хорошие книги, походы в театры, на выставки. Теперь я понимаю: мама формировала мой вкус. Это был большой труд. Об этом надо было думать постоянно. Изыскивать временные и прочие возможности.
Брат Игорь родился, когда мне было восемь. И мама доверила его мне, а я постоянно ставила на нем эксперименты, например, гонки на колясках устраивала. Я, наверное, убила бы за такое поведение свою дочь, а мама – нет. Она всегда укрепляла мою уверенность в себе. Если бы не она, не поступить мне в университет.
Я всегда хорошо училась. Мечтала стать филологом. Но профильный предмет – русский язык – сдала на «четыре». Думала, дальше бороться ни к чему. «Я не сдала, не смогла, позориться больше не буду», – говорила я, подперев в своей комнате дверь кроватью. Мама плакала и умоляла просто пробовать дальше: «Если не поступишь, на следующий год ты хотя бы будешь знать, как это делается. Нельзя так просто опускать руки». В итоге историю и английский я сдала на «пятерки» и поступила. Теперь работаю в школе.
Брат был ласковым мальчиком и хорошим помощником. Однако, где бы мы ни жили, в каждом травмпункте его знали в лицо. И пока он твердо не решил пойти по стопам отца, маме постоянно приходилось следить за его учебой. Когда же наметил себе цель, все наладилось. Потом Игорь учился в Суворовском училище в Забайкалье, родители были во Вьетнаме, я с мужем-военным и маленьким сыном – в Майкопе. Мне тогда помог мамин опыт. Мы ютились в одной комнатке. Удобства – на улице, печка на дровах. «Но разве это тяжело по сравнению с теми условиями, в которых родители жили на монгольской границе?» – помогала я себе мысленно.
Игорь прошел Чечню. Маме это далось непросто, и через год она слегла с инсультом. Была операция на мозге. Гарантий не мог дать никто. Но благодаря оптимизму и святой вере мама преодолела все. Через три месяца она уже работала на даче. «Как вы ее пускаете?» – удивлялись знакомые. А мы ее удержать не могли.
Сегодня мама – центр нашей большой семьи. У нас у всех очень хорошие отношения, но мы не всегда найдем время, чтобы просто позвонить друг другу. Мама же созванивается со всеми. К ней приводили внуков. Моя невестка, выйдя на работу, приводит теперь к маме правнука делать уроки. Бабушка в очередной раз осваивает с ним школьную программу. И знаете, у нее это прекрасно получается. Ее любят зять, невестки, друзья, соседи. Мамин дом всегда открыт для всех. И ее на всех хватает. Она – щедрая душой.
А знак губернатора, мне кажется, попал точно по назначению. Всю жизнь благодаря маме мы наблюдали пример крепкой, дружной семьи. Когда у нас с братом появились свои семьи, мама мирила и связывала нас, давала понять: семья – главное. Проблемы и неурядицы разрешатся, а семью надо сохранять. Это очень важно для детей.
Фото из архива семьи Сироштан
