— Волосы только чуть-чуть отрастут, как тут же опять начинают выпадать после очередной химии,—- объясняет она.
О своем заболевании говорит спокойно, не тратя силы на эмоции, словно стараясь сберечь их для главного — борьбы за жизнь, которую она ведет уже десять с лишним лет.
Есть выражение: деньги идут к деньгам. А по поводу Дарьи Азаренко его можно перефразировать так: несчастье льнет к несчастью. «Я из неблагополучной семьи», — ровным голосом произносит Даша и признается, что не хочет даже вспоминать о родителях и своем детстве в Белой Калитве, откуда она родом. Мать лишили родительских прав, когда Даше было двенадцать. Отец к тому времени уже успел побывать в тюрьме и вернуться. Оба пили, в доме-развалюхе не прекращались гулянки, на девочку никто внимания не обращал.
В итоге в двенадцать лет Даша заболела. Скорее всего, из-за постоянного стресса, в котором жила дома. Она не могла ни ходить, ни стоять, не росла, не развивалась, в четырнадцать лет весила 28 килограммов, по телу пошли опухоли. Но местные врачи никак не могли поставить диагноз, назначали лишь витамины. Когда ее в первый раз положили в областную детскую больницу, доктора там поразились: почему ж все так запущено?
С этого момента Дашиным домом стали больницы, а жизнь разделилась на этапы — от одной химиотерапии до другой.
У нее оказалось редкое онкологическое заболевание: лимфогранулематоз, лимфома Ходжкина.
…В областной детской больнице она лечилась с 14 до 18 лет. Здесь старались по максимуму продлить ей нахождение в стационаре, зная, что возвращаться девочке некуда. Дом окончательно развалился, мать умерла, папаша продолжает пить и вообще неизвестно, где находится.
В какой-то период после многих курсов химии и облучения у Дарьи наступила ремиссия. Она воспряла духом, устроилась работать (все в той же областной детской больнице, где ее воспринимали как родного ребенка), получила место в общежитии. Но вдруг — опять ухудшение, опять появились лимфоопухоли. Сделали операцию. Биопсия показала: да, это рецидив. А ей уже восемнадцать, лечить в детском стационаре ее не могут…
— И тогда, — говорит Дарья, — Карапет Суренович Асланян, завотделением онкогематологии областной детской больницы, который столько лет мною занимался, сам связался с профессором медуниверситета Юрием Васильевичем Шатохиным, завкафедрой гематологии, и передал меня к нему. Вот сейчас я лежу у него в отделении на очередной химии.
… У нее бывали периоды отчаяния и глубокой депрессии, когда, устав от боли, она плакала день и ночь, хотела даже бросить лечиться, чтобы не мучиться больше. Но все-таки как-то выкарабкивалась, справлялась с собой.
Она вообще очень сильный человек. Даже порой жесткий. Такой ее сделало сражение с болезнью: Даша борется за жизнь, как солдат в захватнической войне. Одна, опереться не на кого, кроме врачей. К ним у нее особая благодарность.
— Они все очень много в меня вложили — не только в медицинском плане, но и в чисто человеческом, — говорит Даша. — То, чего я не получила от родных, мне дали мои доктора. Хороших людей вообще на свете много, убеждаюсь на своем опыте. Часто обращаюсь за помощью в различные организации, фирмы, благотворительные фонды. И не стыжусь этого, а иначе не выжила бы. Негде было бы взять деньги на лекарства, исследования. А кроме того, ведь надо еще что-то есть, где-то жить. Своего жилья у меня нет, снимать — дорого при моей пенсии. Обычно от одного курса лечения до другого перебиваюсь у кого-нибудь из знакомых. В Ворошиловском обществе инвалидов мне всячески стараются помочь — письма с описанием моего бедственного положения направили губернатору, мэру. Надеюсь, что будет реакция…
— Я даже пыталась договориться устроить ее жить в женский монастырь в Ростове на Северном, — рассказывает Людмила Васильевна Лысенко, председатель общества инвалидов Ворошиловского района. — К сожалению, пока не получилось. Но мы все равно Дашу не бросаем.
— Она действительно борец, — подтвердил и профессор Юрий Васильевич Шатохин. — Смогла добиться, чтобы в Москве ей сделали ПЭТ (позитронно-эмиссионную томографию — очень дорогое, прогрессивное и пока еще редко где осуществляемое исследование с помощью радионуклидов. — Л.К.), это очень важно…
А сейчас Даше нужно еще раз пройти ПЭТ-диагностику в столичном НИИ им. Бакулева. Стоит она больших денег. Но без нее дальнейшее лечение может оказаться бесполезным. Поскольку болезнь у Даши протекает на редкость коварно, «приспосабливаясь» к химиотерапевтическим препаратам, не реагируя на них, что грозит новыми лимфоопухолями.
— Я очень, очень хочу жить! — как заклинание твердит Дарья. А ей всего 22 года.
Если кто-то захочет помочь Даше, вот номер ее сотового телефона:
8-905-426-00-56.
Номер банковского счета Дарьи Азаренко 42307.810.8.5209.6703768 НЧ 2838432.
Реквизиты Ростовского отделения Сбербанка 5221/0359: Ростов-на-Дону, ул.Малиновского, 68, в Юго-Западном банке СБ РФ, к/сч 30101810600000000602, ИНН 77070783893, БИК 046015602, КПП 616803009,
р/cч 47422810852099900105, Азаренко Дарья Петровна.
