Барнашата были, есть и будут!

Такие почести учителю танцев — случай редкий, необычный. Да только и Василий Степанович, как убеждены его ученики и коллеги, человек был тоже необыкновенный.

Его детство прошло в детских домах. Возраст Васи определили на глазок, а днем рождения записали число и месяц прибытия в приют.

В детских домах кормили в те годы скудно, и Вася не раз оттуда сбегал в надежде найти такое место, где еды было бы вдоволь.

Однажды поиски этого чудесного уголка привели его в село Сандата. Там тоже располагался детский приют, окна его в тот день были распахнуты, из них доносились… Нет, не умопомрачительные запахи кухни, а звуки музыки.

Это воспитательница играла на пианино. И музыка, и сам этот инструмент мальчишку заворожили. Он решил, что останется здесь, а если прогонят, вернется опять. Но его не прогнали.

Василий Степанович ничего почти не знал о своих родителях, но, возможно, музыка была его воздухом с самого раннего детства. Он рассказывал потом, что время от времени перед его мысленным взором возникала фигура человека, играющего на скрипке, и он почему-то был уверен, что этот человек — его отец.

Василий освоил самоучкой несколько музыкальных инструментов, но очень сожалел, что не мог, как тот человек из его снов, наяву играть на скрипке.

Природа одарила Барнаша щедро. В Москве, в Поленовском училище, он получил профессию художника-оформителя, но когда в 1936 году в Сальске открылся Дом пионеров, стал вести в нем хореографический кружок.

В согласии с модой того времени воспитанники Василия Степановича выстраивали многофигурные акробатические пирамиды, а танцы ему всегда нравились сюжетные, с юмором, как мини-спектакли. Он сам изготавливал реквизит, — разные там лукошки с фруктами из папье-маше, сабельки и копья, сам разрисовывал, как картину, задник сцены, сам аккомпанировал своим танцорам на аккордеоне.

В обычной жизни, за стенами Дома пионеров, у Барнаша нередко бывал грустный, усталый взгляд, но стоило ему начать урок в танцевальном классе, взять в руки аккордеон — Барнаш преображался, заряжая и всех вокруг своей энергией.

Он никому не отказывал в приеме в свой кружок, который с годами разросся до размеров солидной студии, зато на репетициях был требователен и строг. Правда, по-особому, по-отечески. Считал, что нельзя выходить на сцену, не вкладывая в выступление всю душу и сердце.

И вот — подробность биографии Барнаша, которая поражала окружающих даже в то время, куда более нашего наполненное примерами бескорыстного служения идее. Детские внешкольные досуговые учреждения и тогда, в советские годы, финансировались слабовато, просили помощи у предприятий-шефов. Барнаш решил, что стоять в длинной очереди к шефам не будет, а станет укреплять материальную базу своего коллектива самостоятельно. Зарплата у него была копеечная, но как художник-оформитель он взялся выполнять заказы для местных предприятий и, прежде всего, для швейной фабрики, а в счет оплаты своего труда просил, к примеру, закупить тканей на пошив костюмов для его танцоров.

Как относилась к этому его семья? С пониманием. Ведь женился-то на бывшей своей ученице.

Воспитанников Барнаша еще с довоенных лет называли в Сальске барнашатами. Кто-то подсчитал, что, по самым скромным прикидкам, учеников у Василия Степановича было не меньше трех тысяч. Удивительно ли, что по сию пору ни один городской праздник не обходится в Сальске без их участия. Есть «ударная группа» бывших воспитанников Барнаша, людей самых разных профессий, в возрасте за тридцать, которые считают своим долгом станцевать на том же Дне города. А в Доме пионеров дело Василия Степановича продолжает его ученица Наталья Гамидова. Кстати, этот танцевальный коллектив уже семнадцать лет официально носит имя своего основателя, так что племя барнашат пополняется…