Наталья ЩАРЕНСКАЯ, доцент кафедры русского языка факультета филологии, журналистики и межкультурной коммуникации
Что-то древнее, античное…
– Наталья Марковна Щаренская сказала, что риторика – это производная от культуры человека, то, что делает его способным выступать, объяснять, убеждать, учить.
– Это точное определение. Чтобы уметь говорить, надо уметь изобрести то, что ты скажешь, изложить это в должном порядке и облечь в слово. В этом смысле риторика незаменима. Допустим, тот же учитель стоит у доски, а в голове у него полный сумбур. Что он может сказать детям, если не знает, как одно положение вытекает из другого и как эту связь облечь в доступную для детей форму?
– Учитель плохо учился в вузе? Он не эрудирован? В чем причина?
– На мой взгляд, это следствие того, как сегодня в нашем обществе относятся к риторике и к тому, что она может дать. Когда мы с Георгием Георгиевичем работали в исследовательской группе в Москве, столкнулись с мнением одного довольно известного политтехнолога, который считал, что риторика – это что-то древнее, античное и в нашем мире невостребованное, потому что у нас сегодня есть мощные современные пиар-технологии, по-иному организующие наше интеллектуальное пространство. Технологии действительно есть, и визуализация играет в них не последнюю роль. Если вам, например, показывают какую-нибудь яркую, запоминающуюся картинку с боевыми действиями в каком-либо регионе, вам легко поверить, что там происходит именно то, что вам внушают. А вот если вы задаетесь вопросами, рассуждаете, ищете дополнительную информацию, то довольно скоро начинаете понимать, что не все то правда, что вам показывают в телесюжетах. То есть знание основ риторики дает вам запал критического мышления.
– Рождает сомнения?
– Совершенно верно. Почему вы, взрослый, думающий человек, привыкший решать какие-то свои непростые жизненные задачи, должны, раскрыв рот, сидеть и слушать кого-то, веря в каждое его слово?
Наталья ЩАРЕНСКАЯ:
– Аристотель считал, что любая речь слагается из трех элементов: из самого оратора, из предмета, о котором он говорит, и из лица, к которому он обращается; оно-то и есть конечная цель всего (я разумею слушателя). Этот слушающий, таким образом, включен в ситуацию говорения.
Георгий ХАЗАГЕРОВ:
– Слушающий не пассивен. А если слушающий согласен занимать позицию клиента, которого все время надо развлекать, он совсем не соотносит то, о чем ему говорят, со своей реальной жизнью. Он все время хочет каких-то зрелищ, и вся аристотелева триада распадается. В результате проседает смысл самого разговора. В этом опасность современного общения.
Светлана ХАЗАГЕРОВА:
– Современное общение вообще очень сильно ритуализовано. Есть хорошо обкатанные привычные темы, и общение на эти темы довольно предсказуемо. За их пределы трудно выйти. А нужно, чтобы и говорящий, и слушающий постоянно расширяли свои горизонты, умели говорить на самые разные темы. В этом смысле и учитель не должен идолом стоять за спиной ученика и подавлять того своим авторитетом.
Прошу слова!
– А что она мне даст, риторика? Можно ведь и без этого обойтись – так считают многие.
– Можно или нельзя без этого обойтись – это вопрос формирования личности. Предположим, вы живете в простой семье, без, скажем так, интеллектуальных излишеств. Родители считают, что школа делает то, что и должна делать, – учит вас, то есть существует инстанция, отвечающая за ваше образование и воспитание. Но если у вас нет среды, которая не для галочки и отчетности заставляет вас думать, говорить, объяснять, читать книжки, вы не сможете развиваться.
– А такая среда есть?
– Есть. Эта среда – культура. Но она у нас сегодня не в самом привилегированном положении и, я бы сказала, разошлась со школьным образованием. Как-то Татьяна Толстая в одной из передач задалась вопросом о том, почему у нас культурные, образованные люди чувствуют себя какими-то маргиналами. Они как бы не вписаны в общую жизнь. Они понимают, что тренд их обошел стороной. Эти критически настроенные, здравомыслящие люди не на волне нашей, скажем так, большой реки.
– Узок их круг, и страшно далеки они от народа.
– Можно было бы продолжить, что слово их, как вы помните, не пропало даром.
– Это оно тогда не пропало, а сейчас надо как-то исправлять ситуацию.
– Это дело десятилетий. Ели мы хотим получить людей образованных, умеющих говорить и думать, что и предполагала классическая риторика, нужно начинать со школы. Но я как педагог столкнулась с тем, что учителя не очень-то любят, когда дети с ними спорят, противоречат им. Когда те предъявляют свои, пусть даже детские, аргументы. Хотя это ведь как раз то пространство, которое позволяет ребенку чувствовать себя мыслящим, думающим существом.
– А в следующий раз этот ребенок скажет себе: уж лучше помолчу. Поэтому у нас многие дети двух слов связать не могут, если их спросить о чем-то.
– И поэтому тоже. В результате происходит сегрегация детей, деление на тех, кто не понимает, что такое думать, и тех, кто думать привык, потому что думают родители, потому что в семье так заведено. Такие дети начинают читать книжки, несмотря на то что все увешаны смартфонами. Но для того чтобы сделать грамотный запрос любой информационной системе, нужно уже что-то иметь в голове. Тогда ребенок будет открывать электронную книгу, любую поисковую систему с определенной целью. Вот этой осмысленности действий не хватает большинству современных детей. И плохо, если родители не понимают серьезности этой проблемы.
Владеть словом и мыслью
– Интернет, много информации, много разных мнений. Как в таком коммуникативном потоке сориентироваться? Тут и возникают споры.
– Недавно мы говорили о школьном образовании с одним из наших московских знакомых-социологов, о том, в частности, что в школе прервана преемственность поколений в отношении преподавания русской классики. Знакомый наш согласился, что сейчас она уходит в никуда и никто о ней особенно не волнуется, но ничего страшного, придут новые времена, и положение выправится. А когда эти новые времена придут, где будет тот механизм, который худо-бедно обеспечивал передачу живого человеческого представления о ней новому поколению? Обучение – процесс двусторонний. Нужны учителя, страстно преданные русской литературе, такие, для которых она является высшей ценностью. Пока же из тридцати человек в классе только пятеро читают книги.
Дмитрий Сергеевич Лихачев, выступая в свое время на съезде народных депутатов, сказал, что он прослушал много речей, но ни разу не услышал слова «культура». Без культуры, сказал тогда Дмитрий Сергеевич, не будет и гражданственности, не будет людей, понимающих и исполняющих законы, без культуры нельзя справиться с межэтническими конфликтами. Самое время задуматься над этими словами.
Георгий ХАЗАГЕРОВ:
– Подытоживая наш сегодняшний разговор, хочу сказать, что современному человеку есть что взять у классической риторики, являющейся мощной частью человеческой культуры. Современный человек прежде всего хочет быть эффективным, успешным, и риторика позволяет ему стать таким. Она достаточна прагматична, потому что учит быть результативным в важнейшей сфере современной жизни – сфере общения, коммуникации, принятия решений. И она этого современного заточенного на результат человека развивает и окультуривает, потому что предлагает ему проверенные временем образцы для подражания – образцы владения словом и мыслью.
