Валерию Васильевичу Рязанову, искусствоведу, музейщику с 40-летним стажем, критику, заслуженному работнику культуры, краеведу, любителю птиц и китайской поэзии, 70 лет! Трудно в это поверить, еще вчера мы были молоды, бродили мы по городу…
В маленькой тесной квартире в старом доме на улице Петровской много книг. Они стоят на книжных полках, лежат на столах не мертвым грузом, а работают каждодневно вместе с хозяином. Здесь нет роскошной мебели, но есть бесценная атмосфера напряженного интеллектуального труда с легким налетом богемности. Сюда без приглашения в любое время суток можно прийти, и тебе будут рады. Идут молодые художники и не очень, известные и начинающие. Здесь можно поговорить «о Шиллере, о славе, о любви» и, конечно же, об искусстве.
Всем интересно послушать Рязанова, его суждения об искусстве, его рассказы о художниках, его понимание современной художественной жизни, его интерпретацию отдельных произведений классического искусства. Никто не знает так полно жизнь и творчество ростовских художников, как знает Валерий Васильевич Рязанов. Для него в этой теме нет ничего незначительного и недостойного внимания, ему интересен каждый художник и его творчество. Глубокие исторические знания дают ему богатство критериев для оценки современных явлений. Одним словом, он Знаток искусства и этим всем интересен.
Сегодня слово «знаток» употребляется редко, для нас привычнее искусствовед. Раньше так называли ценителя искусств, много видевшего, обладавшего великолепной зрительной памятью, интуицией, необыкновенно восприимчивого к искусству.
Искусствоведение как наука включает в себя три раздела: историю искусств, теорию и художественную критику. Историки пишут историю изобразительного искусства, которая насчитывает 30 000 лет. Как только человек оформился как биологический тип, он стал рисовать абсолютно совершенно, даже с позиций сегодняшнего времени. Не было ни театра, ни литературы, ни музыки, ни религии, а нарисованные на стенах пещер бизоны, мамонты, медведи уже были. Величайшая загадка! Теоретики раскрывают смысл и содержание произведений, учат понимать искусство, занимаются атрибуцией, понимают увлекательную, но зачастую очень зашифрованную речь старого искусства. Критики занимаются современным искусством, отделяют зерна от плевел, подготавливая новую страницу истории.
В. В. Рязанов как искусствовед сложился потому, что ему интересно было все: он изучал портреты казачьих атаманов, писал об акварелях Максимилиана Волошина, занимался русским военным портретом, сделал атрибуцию «Портрета военного» кисти неизвестного автора из собрания Ростовского музея, предварительно досконально изучив особенности покроя формы русской армии, награды и другие отличительные знаки, которые конкретно характеризуют чин, личность изображенного и время, в которое мог быть создан сам портрет. Он знает хорошо коллекции всех музеев нашей области, слывет экспертом и специалистом по истории донского искусства, у него собран огромный архив по ростовским художникам, одним словом, он профессионал! А это дорогого стоит в наше время.
Он учился в Ленинградском институте им. И.Е. Репина, на искусствоведческом факультете, где преподавали серьезные ученые. Петербургская школа искусствоведения придерживалась строгой академической системы.
Хорошая школа, многолетняя работа в музее с подлинниками выработали у искусствоведа Рязанова
Рязановские лекции в музейном лектории отличались какимто особенным, почти художническим проникновением в материал. Он умел обосновать каждое движение кисти художника, особенности художественной формы через анализ времени и эпохи. Хорошо помню его лекции о Сезанне, о Пикассо, о модернизме. Сегодня эти материалы уже обкатаны, и студент-третьекурсник может сделать доклад, а тогда,
Высшее достижение в музейной работе атрибуция произведения, о котором ничего неизвестно или авторство вызывает сомнения. Валерий Васильевич вспоминает, что когда он пришел работать в музей, там было много не атрибутированных произведений, и загадка старинных полотен притягивала его и всех научных сотрудников. Атрибуция дело непростое, требует времени, досконального изучения всех необходимых источников: холста, краски, костюмов, если это портрет, наград, вплоть до пуговиц на камзолах все нужно изучить. Так им было установлено авторство французского художника Жана Франсуа де Труа, «Пейзаж со стадом», голландского художника
Огромное место в творческой деятельности Валерия Васильевича занимает Союз художников. Сколько выставок им сделано, сколько написано буклетов, каталогов, статей! Здесь равных ему нет.
Есть важная черта у Рязанова: он любит художников, любит как индивидуумов со всеми их достоинствами и недостатками. Художники люди непростые и одинокие, а для нашего времени явление почти аномальное. На них надо смотреть «через призму поэзии, призму музыки, призму любви. Просто так на них смотреть бесполезно, просто так ничего не увидите вы ». Так смотрит на художников Рязанов, во всех спорах он всегда был защитником художников. Он всегда отмечал: «Я искусствовед, я должен понять и написать о любом художнике это моя профессия».
И еще один штрих к портрету. Он любит нашу донскую природу до самозабвения. В своей любви к природе он не дилетант, он много знает о деревьях, листьях, траве. Не случайно его любимые писатели Паустовский, Казаков, Пришвин. Он всегда говорит: «Чувство природы и чувство искусства очень близки. А когда мне плохо, я болею, мне Таня читает мой любимый рассказ Паустовского «Прощание с летом», его можно перечитывать бесконечно, там краски не вянут». Я тоже перечитала рассказ, любя писателя, и задохнулась от восторга. «Зима начала хозяйничать над землей, но мы знали, что под рыхлым снегом, если разгрести его руками, можно найти свежие лесные цветы, что в печи всегда будет трещать огонь, с нами остаются зимовать синицы, и зима казалась нам такой же прекрасной, как и лето».
В доме, на веранде у Валерия Васильевича поют птицы. У него
О знатоке, искусствоведе Рязанове можно много рассказывать, он человек яркий и глубокий, он обрел свой Путь и идет по нему, размышляя, беседуя, выпивая, постигая тайны бытия через язык искусства. С юбилеем, Валерий Васильевич!
Г. Коробова