Стеллажи для экспонатов, планшеты для фотографий, рисунков делали шефы — областной совет ВДПО, городская телефонная станция, художественный фонд оформлял стенды, в сборе материалов помогла бывшая узница лагеря Равенсбрюк, руководитель ассоциации узников гитлеровских концлагерей Л.С. Муратова. Но главное — экспонаты. Люди несли в музей свои личные вещи…
Почти за сорок лет существования музея здесь собрана тысяча экспонатов, рассказывающих о судьбах ростовчан, прошедших фашистские концлагеря. Галина Павловна Черненко, руководитель музея, достает из пакета фотографии, письма, старенькие женские часы… На днях эти вещи передала в музей дочь Нонны Никаноровны Губаревой.
— У нее интересная судьба, — говорит Галина Павловна. — Нонна прислуживала в семье богатого немца. В одном из писем родным написала о том, какие издевательства ей приходится терпеть.
В музее хранится копия ноты, в которой цитируется письмо Нонны. Документ, направленный на защиту советских людей, угнанных в Германию, сыграл роковую роль в ее судьбе. После обращения Молотова Нонна попала в концлагерь Равенсбрюк и находилась там несколько лет, вплоть до освобождения лагеря.
Фотографии, письма, дневники бывших заключенных концлагерей… Вот — фотоальбом со множеством снимков, сделанных Ф.Ф. Михайличенко, подростком прошедшим Бухенвальд.
Несколько лет назад на 1-м канале в телепрограмме А.Малахова «Пусть говорят» прошла встреча с дочерьми Федора Михайличенко, которые рассказали о судьбе маленького еврейского мальчика. Юрек попал в концлагерь Освенцим с семьей, затем был переведен в детский блок Бухенвальда. Федор, которому было тогда 15 лет, взялся опекать малыша: подкармливал, выпрашивая еду у французских заключенных, получавших продуктовые посылки от Красного Креста.
Тогда о судьбе Юрека услышала вся страна. Но мало кто знает о том, что в музее «Антифашист» давно хранятся экспонаты, записи, рассказывающие об этой удивительной истории.
— Бухенвальд освободили сами заключенные, — рассказывает Галина Павловна.
— Когда между организаторами восстания и охраной началась перестрелка, большинство заключенных под пулями кинулись к воротам лагеря. Вместе с ними бежал и Юрек. Федор бросился к малышу и накрыл его собой.
После освобождения лагеря Юрек был определен в приют. Повзрослев, стал раввином. В одной из своих книг он вспоминал о Федоре, спасшем ему жизнь. И поставил цель найти его. Но встретиться им не случилось — в 1993 г. Ф.Ф. Михайличенко не стало. По приглашению Юрека Исраэля Меира Лау дочери Федора Федоровича ездили в Израиль.
За каждым музейным экспонатом не просто судьба бывших узников — одна из самых жестоких страниц Великой Отечественной, которую Галина Павловна старается донести до учащихся 52-й школы, в которой расположен музей. Сюда приходят ученики разных классов.
Как-то Галина Павловна, пытаясь выяснить, знают ли семиклассники
— Со времен войны у меня остались два простреленных портрета родных людей. Это наша семейная реликвия. Уже внуки подрались за то, кто из них будет ее хранить. А у вас дома есть реликвии?
Аудитория оживилась.
— Мой дедушка дошел до Германии. Вернулся с войны без ног, — стала рассказывать Ангелина Савченко. — Наша семейная реликвия — его дневники, которые он вел в период войны.
— А мой прадед был в войну авиационным техником, — подключился к разговору Слава Киселев. — Он трижды обращался к военному начальству с тем, чтобы не обслуживать технику, а самому воевать. Но авиационных техников тогда не хватало, и на передовую его не отпустили. Во время войны прадедушка получил ранение, от которого потом умер. Мы храним ордена и медали, полученные им в войну.
— У меня прадед был на войне, — это Кристина Михайличенко. — У нас сохранились его письма и фотографии — это наша реликвия…
Двери музея всегда открыты не только для школьников. Его посетители — бывшие узники концлагерей, ветераны Великой Отечественной, историки, зарубежные делегации… Один из немецких фондов помог музею средствами, московская общественная организация «Диалог» решила подарить оргтехнику.
«Антифашист» — единственный в стране музей, где собран уникальный материал практически о всех концлагерях гитлеровской Германии. Другого такого нет.
