Другой — студент режиссерского факультета ВГИКа Сергей Целиков — снимал происходящее на кинокамеру, чтобы в случае успеха сделать фильм. Сегодня фильм (он называется «Выжить в дикой природе») готов, а у нас в гостях — его главный непридуманный герой.

Хорошо, что заблудились

— Скажите, Стас, а до Камчатки вы проводили над собой подобные опыты?

— Началось с того, что я узнал о практиках локального выживания, которые устраивали в Ростове. Через Интернет вышел на ребят, которые в них участвуют, — это ростовское сообщество любителей активного отдыха, туризма и экстрима, и стал выезжать с ними в окрестности Ростова, чтобы испытать себя в условиях минимализма, т. е. существования без крова, запасов еды и прочего. Это были короткие опыты — в течение двух-трех дней. Там мы и встретились с Целиковым, подружились, совершили интересные (невыживательные, но и не мейнстримовские) путешествия на Байкал, в Крым, поднялись на Эльбрус.

Кстати, проект выживания на Камчатке мы с ним начали через две недели после Эльбруса. Но готовились долго, не менее полугода.

Я уже знал, что могу и буду делать, оказавшись оторванным от цивилизации, без еды, крова, связи, в течение трех дней. А если — больше недели? Это было ново и интересно.

— А не слишком это рискованное дело — поход нехожеными тропами вдвоем в чужом краю?

— Тропы были скорее не затоптанные, чем нехоженые, а с нами были еще фотограф Иван Дементиевский (с его снимками можно познакомиться в Сети) и двое местных ребят, которые тоже хотели поснимать в этих живописных уголках. Местные должны были быть и нашими проводниками, но получилось так, что в один из дней мы с ними и Иваном разминулись и встретились лишь к концу похода.

Разминулись из-за моей ошибки. Это был третий день, критический для организма, когда внутреннее состояние меняется, организм перестраивается на минимальное потребление при немалой физической нагрузке. В такие моменты можно ошибиться, принимая решения. Я не туда свернул, мы заблудились, но теперь я даже этому рад. Отчаяние подхлестнуло: надо было искать пути спасения по-настоящему.

Три заповеди выживания

— А что в этом опыте было самым тяжелым физически?

— Обустройство ночлега. Нужно было натаскать веток и травы, чтобы удобно спать, заготовить на всю ночь дров (ночи — холодные!) и — самое тяжелое — просыпаться среди ночи, чтобы поддерживать в костре огонь. Если случалось проспать этот момент и костер угасал, то будил уже холод, и надо было костер разводить заново. Спокойно поспать можно было только после рассвета — часов с семи до девяти утра.

— А наибольшие моральные трудности — это…

— Интервью. Ведь помимо того, что мне надо было справляться со своими бедами, я должен был рассказывать о них на камеру. Сложным было уже само это переключение, но, кроме того, давила ответственность: я понимал, что рассказ должен быть четким, емким, точно отражающим происходящее.

— Стас, вы сказали, что третий день проекта был для вас критическим: организм перестраивался. Но потом возникали другие внутренние препятствия? Происходило изменение сознания?

— Я бы выделил два этапа. Первый, когда мыслями был еще там, в городе. К десятому дню потихоньку привык к новой ситуации, вошел в ритм нового распорядка дня. Но на 11-й день как-то особенно остро почувствовал, что ботинки промокли и растерли ноги, и очень тяжело идти (там снизу — очень высокая трава, сверху – морось, поэтому,  как бы ни была хороша экипировка, все равно промокаешь). Мне показалось, еще дня два-три такой жизни, и либо плюну на все в отчаянии, скажу: «Больше не могу», или во мне что-то изменится еще более радикально, и я подойду к тому состоянию, которое называется просветлением.

— Но вы же говорили, что проект занял 11 дней?

— Одиннадцатый и был последним.

— У вас сложилась философия того, как нужно себя настроить, чтобы осуществлять такой проект?

— Правило довольно простое: надо работать над своим настроением, проявлять волю и действовать. Да, именно в такой последовательности: настроение, воля, действие. Потому что наваливается депрессия: хотя люди и рядом, но в решении своих проблем ты жутко одинок, выживать тебе никто не помогает.

С депрессией я боролся всеми силами, старался найти хоть что-то положительное в том или ином моменте. Говорил себе: «Все не так плохо на самом деле. Промок под дождем, но, благо, нет града и снега».

— Вы запрещали себе думать о доме с его уютом, радостях той своей жизни?

— Наоборот: это очень хороший способ бороться с депрессией. Я думал о том, что сделаю в первую очередь, когда вернусь. Что съем, кому первому позвоню, за какие примусь дела. Когда есть будущее, есть и настоящее, появляется стимул пройти этот маленький промежуток между вчера и завтра.

Когда создаешь себе позитивное настроение, легче проявлять волю и действовать. Сколько раз к концу дня я так выбивался из сил, что хотел одного: упасть прямо на землю и спать. Но это — верный путь к погибели. Я заставлял себя действовать, бороться. Какие бы ни были погодные условия, разводил костер. Причем с помощью огнива: брать с собой спички мне не полагалось.

Зато, когда на 11-й день мы вышли на дорогу и Сергей объявил наш проект оконченным, я почувствовал какое-то особенное спокойствие, а то, что делал в эти 11 дней, ощутил как некое жизненное достижение. Домой вернулся в хорошем настроении, а не разбитым,  благодаря, наверное, именно этой внутренней упорной работе над собой.

Хищник — это мошкара

— Внутренняя работа над собой — это большое дело. Но, я думаю, вы еще на все руки мастер?

— Руки растут откуда надо.

— А кто вы по профессии?

— Программист. С тем, о чем вы говорите, эта сфера ничего общего не имеет. Но зато наука программирования позволяет легко определять алгоритмы. Когда я вижу какое-то устройство, могу понять, как оно работает. Так что программирование по жизни помогает, в быту пригождается.

— Но при подготовке к проекту выживания пришлось, наверно, изучать ботанику — раздел съедобных и несъедобных растений?

— Да, изучил и использовал в пищу только то, в чем был уверен.

— Охота, рыболовство входили в ваши планы?

— В планы-то они входили, но успешен я был только в собирательстве ягод.

Пытался охотиться на сусликов: пробовал их выкуривать, строил ловушки, устраивал засады, сооружал копье — суслики оказывались проворнее и хитрее меня.

Поймать рыбку без удочки, с помощью подручных средств тоже оказалось далеко не таким простым делом, как это показывают в некоторых фильмах на канале «Discovery».

Лишь раз, когда я сделал приманку из куска найденной в озере мертвой рыбины, мне удалось соорудить с помощью майки ловушку и поймать двух маленьких рыбешек. Я их запек в листочке, и мне показалось, что ничего вкуснее за свою жизнь я не ел.

— А медведь вам повстречался на пути?

— Медведя видел только одного. И то на большом удалении. Но следы жизнедеятельности медведей, попадались на глаза постоянно…

Вообще, как я узнал, изучая информацию о камчатских медведях, они не склонны к нападению на человека. Наоборот, почуяв нас, стараются уйти.

— Зато уж насекомые, наверно, не щадили…

— Одолевали — просто жуть: с рассвета и до позднего вечера — столпы разных мошек и гнуса. Причем мошки там такие зловредные, что от их укусов появляются маленькие кровавые волдырики. Сергей, спасаясь от них, надевал москитную сетку. А я закрывал лицо майкой или рубашкой, руки в карманах или прикрыты рукавами рубашки. А иначе — никак.

А вдруг завтра…

— Участников проектов экстремального выживания становится больше и больше. Не объясняется ли это тем, что в городских офисах люди слишком связаны регламентом, дресс-кодом, инструкциями и прочим, а хочется доказать, что ты что-то значишь и можешь и сам по себе?

— Нет, это идет не от невозможности самоутвердиться в городе, а от желания познать себя и преодолеть внутренние страхи. Наверно, в каждом, кто участвует в проектах выживания, есть какой-то специфический интерес и связанная с ним специфическая тревога: а что было бы, если бы я попал в какую-то критическую ситуацию?

— Жизнь в ожидании Апокалипсиса?

— В какой-то мере. Хотя это, пожалуй, слишком глобально. В ситуации экстремального выживания может вполне реально оказаться каждый путешественник и даже просто турист. Потеряться в горах? Элементарно. Можно вспомнить другие случаи и примеры – от крушения самолета в тайге до поломки автомобиля в каком-нибудь отдаленном уголке Сибири.

— Скоро фильм «Выжить в дикой природе» можно будет увидеть в Интернете или даже по телевизору. Вам не грустно от того, что в результате маршрут, которым вы шли, окажется просто затоптан желающими повторить ваш опыт?

— Это место довольно труднодоступное: и далеко, и дорого добраться. Мы бы, кстати, не осуществили этот проект, если бы не спонсоры: фирмы «Кизляр», которая производит ножи, и «Сивера», которая шьет одежду для туризма и активного отдыха. Одежда прекрасного качества. Говорю искренне.

— Ну а сами вы хотели бы вновь вернуться на Камчатку и повторить свой подвиг?

— Мне бы хотелось еще раз там побывать, но уже с обычным походом. Очень красивые места, потрясающие, порой несколько сюрреалистические пейзажи. Теперь бы пройти по ним и просто полюбоваться — без мысли о заботах выживания.