Много лет это была обычная тряпичная кукла, но недавно у нее обнаружился секрет.

Зовут куклу Варвара, она сидит на старом электросамоваре. Торс у Варвары — на проволочном каркасе, скрученные концы проволоки упираются в перевернутую самоварную крышку. Конструкция — самодельная, не шибко надежная, так что пыль с Варвары приходится смахивать с осторожностью, как с какого-нибудь найденного при раскопках артефакта.

Так было и на этот раз: я прошлась по кукле кисточкой, встряхнула ее верхнюю широкую цыганскую юбку и вдруг услышала, как что-то с легким стуком упало на пол. Бусина? Нет, не бусина. Скорее, бутылочка из миниатюрного набора игрушечной посуды. Но откуда ей здесь взяться? Да и бывают разве такие игрушки? А если это чей-то домик?

Похоже, так и есть: к изнанке нижней Варвариной юбки точно приклеены еще несколько таких бутылочек — с зияющими отверстиями и запечатанные.

Но кто мог так нахально к Варваре присоседиться? Чьих лапок это дело? С этим вопросом я обратилась к ведущему научному сотруднику Южного научного центра РАН, председателю ростовского отделения Русского энтомологического общества Юрию Генриховичу Арзанову.

— Такие бочонки мог сделать сцелифрон, насекомое из отряда перепончатокрылых, близкий родственник ос, — сказал он, взглянув на Варварин «секрет».

Чтобы не запутаться в научной классификации, мы так и будем дальше называть сцелифрона осой. Так вот строительный гнездовой материал таких насекомых — глина, грязь — та, что возле лужи. Мои осы были далеко не выдающиеся мастера и не большие эстеты, да и материла им, похоже, не хватало: оттого их бочонки довольно примитивны.

Но есть осы, рассказывал Юрий Генрихович, которые лепят изысканные горшочки, порой даже напоминающие формой амфоры. Этих так и называют — кувшинчиковые осы, или — эвмены.

А вот африканский крестьянин может обнаружить однажды в своей хижине осиные кувшинчики, «инкрустированные»… изумрудной крошкой. Неподалеку от тех мест, где добывают изумруды, такие чудеса встречаются. Но инкрустируют осы свои гнезда не из любви к искусству — ради прочности.

Когда лепка бочонка или кувшинчика завершается, начинается охота. Я бы даже сказала: драма на охоте. Жертвой осы может стать и гусеница, и кто-нибудь из саранчовых. А сцелифрон предпочитает пауков. Осиный яд парализует жертву, и она превращается в живую консерву для будущей личинки. Личинка появится из яйца, подвешенного на пружинистой ниточке.

— Возможно, в запечатанных бочонках личинки уже съели все свои консервы, и у них пошел процесс окукливания, — сказал Юрий Генрихович. — Сейчас посмотрим.

Как раз накануне утром я придавила слегка кулечек, в который поместила бочонки — их стенки оказались так  тонки… В центре рассыпавшегося (он был запечатан) оказалась точно слюдяная черно-оранжевая капсула. Юрий Генрихович снял пинцетом тонкую оболочку. Под ней был очень упитанный ярко-желтый червячок. Похоже, он действительно истребил все запасы и вот-вот собирался перевоплотиться в куколку, чтобы по весне стать изящной осой на длинных желтеньких ножках.

Но почему другие бочонки уже пусты? Или при нынешней аномальной погоде вылет состоялся досрочно?

Не исключен вариант, что распечатанные бочонки их обитатели покинули в срок, но еще прошлой весной. Полетали, сыграли свадьбу и вернулись к возвышающейся на шкафу Варваре на самоваре, чтобы обеспечить комфортное существование уже своему потомству. Вот ведь что бывает, когда церемонишься с ненадежными конструкциями…

Да, но как же вышло, что осы трудились все лето, вели строительство, а внимания к себе не притягивали? Вокруг цветов на окне осы, бывало, вились. А так — ни заметного движения, ни жужжания…

— Сцелифрон — из одиночных ос, и он почти бесшумен.

— Такие осиные бочонки в квартире можно обнаружить в любом укромном месте: и за диваном, к примеру?

— Обычно эти насекомые предпочитают возвышенные участки.

— Сцелифрон — опасный сосед?

— В отношении человека — довольно безобидный.

— А сколько раз ему надо слетать туда-сюда, чтобы слепить один свой бочонок?

— Много. Это — каторжный труд. Ведь стройматериал оса носит в своих крошечных челюстях.

При всем восхищении этими титаническими усилиями попытаюсь теперь убедить следующего сцелифрона поискать себе другую стройплощадку. Все же как-то спокойнее на душе, когда куклы — без таких секретов.