Вячеслав Ольховский: «Встреча с Магомаевым определила многое»

Как вышло, что однажды ему аккомпанировал сам Муслим Магомаев, а Папа Римский дал свое благословение? А почему имя Ольховского и его бархатный баритон диапазоном в три с половиной октавы так редко звучат в телеэфире? Вот что певец ответил нам на эти и другие вопросы.

— Вячеслав, знакомство с Муслимом Магомаевым вы называете важной вехой вашей жизни. Вы добивались этой встречи, или это был подарок судьбы?

— Это произошло в 1979 году, во время моей учебы в Бакинском музыкальном училище. Я поступил туда после службы в армии, четыре года учился в классе Александра Акимовича Милованова. Муслим Магомаев — тоже из его учеников.

Познакомился я с Магомаевым очень просто. Я узнал его адрес и во время одного из его приездов в Баку пришел к нему домой. Муслим Магометович был очень гостеприимным человеком. Я позвонил в его дверь, он открыл. С этого и началось наше знакомство.

Имя Магомаева, его песни я слышал с самого раннего детства. Моя мама, Варвара Вардановна, была большой почитательницей его таланта. Она, кстати, сама прекрасно пела, но только в узком кругу друзей и родственников. Но меня мама в своих мечтах видела профессиональным певцом.

Решающим событием в выборе жизненного пути стал для меня фильм «Любимец Нового Орлеана» с участием великого итальянского тенора Марио Ланца. Потом я узнал, что его очень ценил Муслим Магомаев, даже сделал о нем цикл радиопередач.

А тогда, в 1979-м, мне довелось провести рядом с Муслимом Магомаевым несколько незабываемых дней. Мы много говорили о жизни, о музыке, о творчестве. Это знакомство продолжилось и дальше. Муслима Магомаева я считаю своим духовным учителем. Во многом именно благодаря ему я состоялся как артист.

— Наверно, какие-то слова Магомаева запомнились вам особо?

— Это, к примеру, его очень интересная мысль о том, что любовь и память, возможно, и есть та самая машина   времени, сводящая на нет дистанцию между прошлым и будущим…

— Вы включаете в свои концертные программы песни из репертуара Муслима Магомаева. Но как маэстро относился к тому, что его, магомаевские песни, исполняют другие певцы?

— Муслим Магомаев был человеком широчайшего культурного и душевного диапазона. Помимо огромного таланта, он был наделен такими ценными, удивительными качествами, как доброта и скромность. Поэтому никакой ревности в связи с тем, что кто-то поет песни из его репертуара, у него никогда не возникало. Сохранилась, кстати, видеозапись празднования 63-го дня рождения Муслима Магометовича в посольстве Азербайджана в Москве в октябре 2005 года. Я тоже был в числе приглашенных, исполнил несколько знаменитых магомаевских песен под его аккомпанемент на рояле.

— Вячеслав, а правда, что вы получили благословение от самого Папы Римского?

— Да, в 1995 году в составе делегации российских певцов мне довелось выступать в Ватикане. Та поездка была для меня счастливой случайностью: в последний момент мне пришлось заменить другого певца. Нас принимал Папа Римский Иоанн Павел II. Инструментов не было, я исполнил а капелла старинную итальянскую арию «Dignare» и получил благословение Папы. «Бог дал вам талант, постарайтесь пронести его через всю жизнь», — сказал он. Эти слова не раз выручали меня в жизни.

— Поездка в Ватикан была для вас случайностью, но с зарубежной публикой вы ведь хорошо знакомы?

— В неспокойные 90-е, когда было очень сложно с работой в России, пришлось уехать за границу. Заключил контракт и полетел в Мексику. Затем выступал с концертами в Латинской Америке, США (Лас-Вегас), Италии, Испании, Франции, Греции. Как только ситуация в России нормализовалась, сразу же вернулся домой. Певец должен быть певцом своей страны. Больше уезжать не хочу. Но работа за рубежом помогла мне поднять уровень вокального мастерства и повысить исполнительские возможности. Это была хорошая школа. Ведь зарубежный эстрадный рынок почти закрыт для наших исполнителей, и тому есть причины: во-первых, у них там другой менталитет, а во-вторых, там нужно петь на языке оригинала.

— Вы – обладатель ряда титулов. Какой из них достался труднее всего и почему?

— Каждая награда по-своему ценна и значима: «Служение искусству», «Национальное достояние», «Слава нации». Последней я был награжден 15 июля 2011 года за поддержку благотворительных инициатив.

Конечно, нельзя не вспомнить, как в 1997 году по приглашению Бедроса Киркорова принял участие в фестивале «Золотой голос России» и получил звание «Золотой голос России». В 2002 году я стал лауреатом телевизионного фестиваля «Песня года» с песней композитора Владимира Матецкого «Поздняя любовь».

— Но почему вас так редко можно увидеть на центральных телеканалах?

— Я всегда считал, что музыка в своем первоисточнике — молитва, а пение — это, по сути, обращение к Богу. Сейчас на эстраде у нас забывают об этом, забывают о нравственных нормах, о гордости, артисты превращаются в товар, продаваемый продюсером…

Со своим голосом я всегда был «неформат». Я знаю, что такое настоящая музыка, будь то джаз, эстрада или классика, и под нынешний телеформат подстраиваться не хочу.

— Вы так спокойно об этом говорите, тогда как для большинства наших эстрадных звезд без постоянного присутствия в телике нет в жизни счастья…

— Я понимаю счастье по-другому. Оно для меня в том, чтобы были живы и здоровы дорогие мне люди. Чтобы я мог записывать новые альбомы и приглашать зрителей на свои новые программы.

Кстати, концерт Вячеслава Ольховского в филармонии назначен на 1 мая. А на следующий день будет другой, в Новочеркасске, ставшем ему второй малой родиной.