это про два спектакля Ростовского музыкального театра, объединенных темой войны в одну программу, — про монооперу Григория Фрида «Дневник Анны Франк» и вокально-симфоническую поэму Валерия Гаврилина «Военные письма»
Фото/Видео: Марина Каминская
Авторы постановок молодые режиссеры Анастасия Мишакина («Дневник Анны Франк») и Павел Сорокин («Военные письма») превратили эти, быть может, не рассчитанные на зрелищность, произведения в череду выразительных, наполненных символикой, живых картин.
Оперу «Дневник Анны Франк» Григория Фрида любители современной серьезной музыки услышали впервые в начале
Анна Франк родилась в Германии, ее отец был коммерсантом средней руки. Это была семья, которая, казалось, вполне вписалась в немецкое общество. Но после прихода к власти нацистов Франкам пришлось бежать в Голландию. Там в течение двух лет они благополучно скрывались от местной полиции и гитлеровцев на складе отцовской фирмы. И все же Франков по доносу арестовали, отправили в концлагерь.
Выйти из этого ада смог только отец Анны: сама она умерла от сыпного тифа в возрасте 15 лет, утратив волю к жизни после смерти матери и сестры.
И в убежище, и в концлагере Анна вела дневник, который потом стал одним из самых ярких свидетельств трагедии жертв фашизма.
Строки этого дневника Анна адресовала вымышленной своей подруге Китти. Но режиссер Мишакина ввела в спектакль еще один персонаж двойника Анны, ту Анну, «какой она могла стать», если бы не война
«Военные письма» Гаврилина известны в России гораздо лучше оперы об Анне Франк. Ведь отрывки этой поэмы в исполнении Эдуарда Хиля и Таисьи Калинченко нередко включаются в радио- и телепрограммы.
Ростовские артисты не только проникновенно исполнили свои партии, но и создали яркие, полубылинные образы Славянки, ожидающей возвращения суженого с войны, Солдата- крестьянского сына, злодействующего Лихо, Родной земли.
Оба спектакля сопровождаются созвучными духу каждой истории видеокомпозициями.
Сложно предугадать кассовый успех этих постановок: все же такая музыка ориентирована на продвинутого слушателя. А вот их фестивальная судьба, думается, могла бы оказаться счастливой. И даже завидной.