30 лет назад, 21 февраля 1984 года, ушел в вечность наш великий земляк Михаил Шолохов. В эти дни поклонники его творчества проводят встречи, на которых звучат воспоминания о писателе. Одну из лучших книг о Михаиле Александровиче написал его младший сын Михаил Михайлович. Стоит ее раскрыть — и словно звучит живой голос писателя, словно слышишь его мысли, мудрые и актуальные.
Вот что, к примеру, говорил Шолохов сыну об интересе публики к личной жизни замечательных людей и том, стоит ли ему потакать: «Это же, в конце концов, нескромно. Чем это отличается от примитивной слежки, от бессовестного подглядывания, подслушивания. По-моему, даже хуже, потому что судачат о покойнике, который уже не может ни на место поставить, ни по морде дать, пытаются к нему всюду влезть, начиная от души и кончая постелью. И кому это может быть интересно, кроме определенного сорта людишек, падких до «клубнички», да еще с гнильцой, с душком. Если уж такому читателю служить и угождать, так опишите ему жизнь его соседа, такого же обывателя, как он сам, — уж там этакой «клубнички» наверняка побольше будет. В этом случае хоть польза будет, потому что у него, скорее всего, отвращение возникнет вместо закономерного для обывателя желания подражать великим мира сего; раз уж замечательным делам он подражать не в состоянии, то в «клубничке», будь уверен, он постарается не уступить: если таким (!) людям можно, то я-то чем хуже, мне и сам бог велел.
И ведь какой-то чертов круг замыкается: писатель воспитывает бессовестного читателя, а тот, в ответ, начинает требовать все более бессовестного писателя. Какой-то культ беспардонности, амикошонства, бесстыдства. И все под видом благородных восторгов, бескорыстного преклонения перед величием человека. (…)
Читателя, развращенного нашим же братом писателем, уже черта с два заставишь читать серьезную, не бездумно-развлекательную литературу. Как Хэмингуэй замечал: того, кто на человека поохотился, охотой на куропаток уже не увлечешь».
Поразительная прозорливость... И ведь сказано это было в то время, когда все это, казалось, так далеко от нашей, русской, жизни...
А во время поездки в Скандинавию Шолохов заметил, сколько вещей здесь – серьезных и, казалось бы, простеньких, типа спичек, произведены на фирмах, которым уже сотни лет. «До этого думал, ну почему у них люди, в подавляющем большинстве, более спокойны, чем наши, менее суетливы, более доброжелательны, неспешно-рассудительны, – делился Михаил Александрович наблюдениями и размышлениями с сыном. — Больше у них самоуважения, уверенности в себе, чувства собственного достоинства, собственной значительности. Да ведь на 90 процентов от этого. Стоял этот дом, основали эту фирму триста лет тому назад. Стояли они и двести лет тому назад, и сто. Стоят и сейчас. И есть все основания считать, что и дальше будут стоять столько, сколько хозяин захочет. Понимаешь, ведь все это должно создавать какой-то здоровый общий психологический настрой, поддерживать в человеке спокойствие, чувство защищенности и от людского произвола, и от всяких там превратностей судьбы. Да одно уже сознание того, что вот я, скажем, умру, а все это, как целое, прочное, не подверженное времени, будет жить и жить и останется такой же твердой почвой под ногами моего сына, внука — одно это даст мне возможность умереть спокойно. У человека, хочет он того или нет, само собой воспитывается уважение и к предкам, и к потомкам. Потому что он знает, как он с гордостью перенял вековое дело своих отцов, так и его сын с гордостью поведет это дело дальше. И пусть все-то и дело — производство всего-навсего спичек...»
Эти слова отпечатать бы да раздать власть имущим, чиновникам, чтобы, замыслив очередную реорганизацию, задумав вновь все сломать и опять начать по новой, они прочли бы их и, может быть, взглянули на жизнь вокруг по-иному. На благо себе и современникам.