Сегодня Петканин снова в Ростове. Репетирует французскую комедию «Зануда». В перерыве репетиции нам удалось задать ему несколько вопросов и о премьере, и о возможных поворотах в судьбе его прежних спектаклей, и о том, о чем пока только мечтается.
Дайте жалобную книгу!
— Богдан, предыстория вашего сотрудничества с ростовским театром звучит обычно так: вы приехали в донскую столицу по приглашению его руководителя Николая Сорокина, с которым познакомились в Болгарии. Однако на недавнем Вечере памяти Сорокина вы дополнили этот эпизод интересными подробностями. Так зрители узнали о том, что дело было в Плевене, куда Николай Евгеньевич Сорокин прибыл в составе ростовской делегации на праздник, — ведь Ростов и Плевен — побратимы. Мэр Плевена попросил вас как человека искусства и к тому же свободно владеющего русским языком взять шефство над коллегой-иностранцем. Особого энтузиазма это поручение у вас не вызвало, но вскоре вы испытывали уже совсем иные эмоции. И произошло это после того, как в кафе Сорокин потребовал жалобную книгу, чего, вероятно, прежде там никто не делал. Но вы так и не сказали, каков же был финал?
— Николай Евгеньевич стал почетным посетителем этого кафе. Он потом часто в нем бывал — когда ставил у нас «Вассу Железнову».
— Что же он раскритиковал в жалобной книге?
— Наоборот: он красиво и поэтично описал, каким замечательным было обслуживание. У нас записывать такие отзывы не принято. Но всем работникам кафе это понравилось. А я тогда посмотрел на него другими глазами и увидел человека, наделенного редким даром создавать события, которые генерируют хорошую атмосферу.
— Русским языком вы свободно владеете благодаря семье или школе?
— Не встречал еще у нас человека, которого бы школа научила хорошо говорить по-русски. В школе осваивают падежи, разучивают какие-то стихотворения. Это далеко от того, что можно было бы назвать владением языком.
У меня — русская мама. Я сам родился в Курске: папа долгое время работал в России, здесь они с мамой и познакомились. Но отец вернулся с нами в Болгарию, когда я был еще маленьким. Я учился в болгарской школе, а на каникулах ездил в Россию к моей русской бабушке.
— В вашем доме говорят на двух языках?
— Если вы имеете в виду именно мой дом, то нет: моя жена-болгарка по-русски не понимает. А с мамой мы часто говорим по-русски. Или, бывает, она что-то спрашивает по-русски, а я отвечаю ей по-болгарски.
Но я не единственный человек, с которым мама может общаться по-русски. У нее в Болгарии есть русские подруги: тетя Таня, тетя Лариса… В Болгарии еще со времен социализма живет много русских женщин, есть они и в нашем городке. Встречаются, общаются, отмечают вместе какие-то праздники.
- Как мама отреагировала на то, что вы стали сотрудничать с ростовским театром?
— Конечно, ей это приятно.
Кино? Можно, только осторожно
— В прошлом сезоне ваш московский коллега Фейгин поставил в этом театре французскую комедию «Ребенок напрокат», по которой когда-то сняли фильм с участием Луи де Фюнеса. Теперь вот у вас «Зануда» - название, тоже вызывающее киноассоциации.
— Да, был в 1970-х годах фильм, в котором играл Лино Вентура, а потом еще ремейк этой картины.
— Театр взял курс на сценическое воплощение французских кинокомедий?
— Думаю, что это совпадение. Я люблю французские комедии. Когда-то в разговоре с Сорокиным обмолвился, что хотел бы сделать такой спектакль, и он отнесся к этому с пониманием. Поставить французскую комедию для меня все равно, что сделать себе душевный такой подарок.
— «Ребенок напрокат» насыщен французскими музыкальными ретрошлягерами. «Зануда» тоже напомнит о Франции музыкальной?
— «Зануда» будет решен в другом стиле. Такие вещи, как «Зануда», нужно делать максимально серьезно, как будто репетируешь драму или даже трагедию. Тогда возможен хороший эффект.
— В вашем спектакле «Доходное место» словно пародируются телесериалы, когда в комической форме в начале второго действия дается краткое изложение предшествующих событий. В комедии «Лес» некоторые сцены решены так, что возникают ассоциации с экраном, на котором одновременно демонстрируется несколько параллельных эпизодов. Дойдет ли теперь дело до включения в спектакль кинокадров?
— Есть такое мнение, что театру, особенно ориентированному на молодых зрителей, стоит использовать в спектаклях всякие мультимедийные штуки. Хотя я сам еще молодой человек, на сцене все же стараюсь этого избегать. Лишь раз сделал спектакль, в котором было кино. Это — «Волки и овцы», которых я ставил в Болгарии. Там у нас в контексте сюжета и эпохи появлялась киноустановка — аппарат братьев Люмьер — и демонстрировались реальные первые фильмы, с которых началась история мирового кинематографа. Кроме того, мы еще показывали фильм, который сняли в той же стилистике специально для этого спектакля. Это было интересно, но для меня это все же исключение из правил.
— Благодаря вам наши зрители смогли увидеть отличную, на мой взгляд, комедию с классически прописанными характерами и современными реалиями - имею в виду спектакль из жизни провинциальных рефери «Футбольное трио». В поисках информации об этой пьесе и ее авторе я набрела в Сети на афишу другого «Футбольного трио» — это оказался тоже ваш спектакль, только на болгарской сцене. Вы вернулись к этой пьесе у нас, чтобы реализовать какие-то идеи, не уместившиеся в болгарский спектакль?
— Все гораздо проще. Я приехал в Ростов на очень короткое время, когда часть труппы была на гастролях, и предложил ребятам, оставшимся в театре, сделать за этот период спектакль по великолепной пьесе Егреши — венгерского драматурга, очень мало известного в России. Так, совершенно внепланово, появилась здесь эта постановка.
На спектакль «Футбольное трио», который я чуть раньше поставил в Болгарии, билеты раскупают за год. Вероятно, этому способствует еще и то, что в нем заняты очень известные у нас актеры: один — призер Каннского кинофестиваля, другой — Берлинского. Но то, что интерес большой, — это факт.
Когда я предложил ростовским артистам сделать свое «Футбольное трио», у меня возникла еще другая идея: хорошо бы показать на каком-то из международных театральных фестивалей камерных спектаклей, которые проходят в Болгарии (один — во Враце, другой — в Бургасе, на побережье, где много туристов, особенно из России), обе эти постановки. В один вечер — болгарское «Футбольное трио», в другой, в тех же декорациях, русское. Не теряю надежды, что это еще может осуществиться.
— Вы ставите в Ростове классику —русскую, болгарскую, западно-европейскую, рассчитанные на широкого зрителя современные пьесы. Все это увлекательно, оригинально, но мы еще не видели ваших экспериментальных постановок. Вам неинтересны пьесы, которые, как у нас говорят, не для всех, или на них, на ваш взгляд, здесь и вовсе не собрать зрителей?
— Мне многое в театре интересно попробовать. В Болгарии, к примеру, у меня был драматический спектакль без единого слова. Но, правда, много музыки. Он состоял из нескольких сцен, их события в какой-то точке пересекались. К примеру, одна сцена разворачивалась в квартире, где только что разругались мужчина и женщина, успели побить тарелки и т.д.
Публика пошла на этот спектакль, он получил награды на фестивалях в Германии и Сербии. С удовольствием поставил бы что-то такое, необычное, в русском театре: русские артисты сообразительны, у них высокое мастерство. На всех международных фестивалях на русских артистов по-прежнему смотрят как на продолжателей великих театральных традиций.
Хочется надеяться, что именно в Ростове Богдану Петканину удастся осуществить эту мечту. А 25 апреля «наш болгарский режиссер» представит на суд зрителей остроумную французскую комедию о киллере и редкостном зануде, который нечаянно спутывает все его карты.
