Что – правда, а что – нет в новом телефильме?
О Щелокове, порядках, которые были при нем в МВД, и нравах того времени «Нашему времени» рассказал бывший заместитель начальника УВД Ростоблисполкома отставной милицейский генерал Герман ТЫРКАЛОВ. Герман Кузьмич ныне живет в Москве. Член Союза писателей России.
– Это был сильный, могучий руководитель, – уверяет Тыркалов. – Работал с полной отдачей. И того же требовал от других. Часто приходилось вспоминать первую встречу со Щелоковым, который при назначении меня на должность заместителя начальника донской милиции интересовался состоянием здоровья. Тогда показалось, что это пустые слова, вроде банального разговора о погоде. Однако в скором времени понял, что на новой работе, если к ней относиться ответственно, без «бычьего» здоровья не обойтись. Трудились обычно допоздна. Суббота – рабочий день. Воскресенье – как бог пошлет. В зависимости от обстановки.
– Говорят, что на совещаниях начальство твердило: партия и правительство сделали все необходимое…
– «До Щелокова» в милиции всего не хватало. В первую очередь техники – автомашин, радиостанций, автомобильных сирен, первоклассных средств пожаротушения. Катастрофически не хватало бензина. Не было бронежилетов. А низкая зарплата милиционеров, рядовых сотрудников исправительных учреждений?! А проблема жилья? Подчас не хватало и грамотешки. Но люди вкладывали в дело всю душу. Помню, на совещании, посвященном итогам работы за год, выступал начальник одного из сельских отделов милиции. Он, разумеется, согласен с начальником УВД Стрельченко, что «партия дала все необходимое», но машина ему все-таки нужна дозарезу – не на чем выехать на происшествие.
– Когда району последний раз выделили автомобиль? – спросил, помнится, Стрельченко кого-то из управленцев.
– Три года назад, – последовал четкий ответ.
– Ну так что же вы еще хотите?
– Машина уже чиненная-перечиненная, – стонал начальник милиции. – На наших сельских дорогах от нее остались рожки да ножки. Вы же знаете, что дороги у нас – сплошные колбыебины.
– Колдобины, – строго поправил Стрельченко.
– Я же и говорю: колдыебины, – не врубился начмил.
- Колбодины!
В зале послышался смешок. Представитель обкома партии поморщился, презрительно посмотрел на Стрельченко, на его замов, дескать, что у вас за кадры. Между тем оратор никак не мог уяснить, почему его не понимают, и упорно пытался растолковать:
– Ага ж, я и говорю: выебины на дорогах.
Зал взорвался хохотом. Стрельченко взбешен:
– Ничем не могу помочь! Ходите по своим выебинам и колдыебинам пешком!…
– Герман Кузьмич, вы как-то отказались разговаривать по телефону со всемогущим министром Щелоковым…
– Было такое (смеется). Я уезжал из Ростова на работу в министерство. Точней – «на пересидку». Тогда так было принято: оботрешься малость в МВД, а потом тебя направляют начальником управления. Уже знал, что меня ждет Хабаровск. Представьте себе такую картину: стою перед длинным столом, за которым сидят члены коллегии МВД СССР, министр Щелоков. На трибуне начальник управления кадров генерал Рябик. Он докладывает обо мне – кто я и что я. Естественно, говорит так, как в таких случаях говорят обо всех: энергичный, опытный и т.д. Вдруг Щелоков, усмехаясь, перебивает докладчика: «Вы знаете, как этот полковник разговаривает с министром?.. Он недавно говорит мне по телефону: ты, министр, подожди, я сейчас занят другими делами…» Напомню предысторию. В то время начальником Ростовского областного УВД работал Елисов. На Бориса Кузьмича обрушилось страшное горе: сын-студент заболел саркомой, лежал в больнице в Москве и медленно, в муках, таял. Борис Кузьмич в тот год часто отлучался. А обязанности начальника УВД в его отсутствие исполнял я. Однажды, когда генерал был в Москве, произошло ЧП – разбойное нападение на сберкассу. Мне и коллегам случившееся было не в диковинку, действовали без суеты. В тот злополучный час я расположился в кабинете начальника, где были сосредоточены все нити связи с «действующей армией». Помню, разговаривал с сотрудником, который «сидел на хвосте» у безномерного «уазика», на бешеной скорости устремившегося в сторону Таганрога. В тот момент раздался звонок аппарата ВЧ, я поднял трубку. Звонили из приемной министра. Продолжая разговор со своим офицером, преследователем «уазика» (мы спешно обсуждали, где сподручней перекрыть трассу), сказал Москве: «Подождите одну минутку».
– Разумеется, не ведая о том, что трубку уже взял министр…
- Разумеется. Из трубки донеслись какие-то слова. Я повторил: «Подождите одну минутку». В тот же миг, закончив переговоры «с погоней», связался с дежурной частью, поскольку обстановка сложилась так, что нельзя было терять ни секунды. Отдав необходимые приказания, ответил Москве. «Щелоков говорит», – услышал жестковатый голос. Как оказалось, оперативная служба ему уже сообщила о ЧП. Я коротко проинформировал о происшествии и принимаемых мерах. Министр вроде был удовлетворен моим ответом.
– Но на коллегии МВД эта история «всплыла» заново...
– И в зале вмиг воцарилось молчание. Ясное дело, кто-то досадовал, кто-то, затаив дыхание, блаженствовал – нечасто выпадает быть свидетелем такой смачной «клюковки»! Я бы погрешил против истины, когда сказал бы, что пребывал в хорошем расположении духа. Между тем Щелоков после паузы широко улыбнулся: «Молодец, полковник!» Оказалось, что он слышал в трубке, как я командовал, и остался доволен. Об этом рассказал членам коллегии. Вот такие иной раз судьба выкидывает фортели.
– После работы на первых милицейских ролях на Дальнем Востоке вас перевели на работу в Москву…
– В бытность Щелокова в МВД сформировался институт главных инспекторов. По замыслу, главными инспекторами должны были быть умудренные опытом люди. Как правило, генералы, испившие чашу на командных высотах. Вот на такую должность меня и назначили. Довелось как-то вместе со Щелоковым побывать в Свердловске. С группой офицеров вылетел раньше, чтобы к приезду министра подготовить материалы о работе местных органов внутренних дел. Когда прибыл Щелоков, доложил ему о своих впечатлениях. В тот приезд познакомился с первым секретарем обкома партии Борисом Николаевичем Ельциным. Он присутствовал на совещании. А вечером устроил ужин для гостей. Врезалось в память, как Щелоков с укоризной спросил хозяина: «Для чего снесли дом Ипатьева, историческое здание, связанное с судьбой царской семьи?» Ельцин ответил: «Это не мы снесли, это – бульдозеры».
– На место Щелокова Андропов поставил Федорчука. В «Петле Нестерова» эта персона на третьем плане…
– В реальности Федорчук стал громить «щелоковщину». Сколько было совершено глупейших перестроек в структурах и технологиях оперативно-служебной деятельности – лишь бы не по-щелоковски! В своей ненависти к милиции Федорчук дошел до того, что самолично отменил бесплатный проезд милиционеров в трамваях и на других видах общественного транспорта. Объяснил это тем, что работники КГБ не пользуются бесплатным проездом, а чем, мол, милиция лучше. Ну не глупость?! Нельзя же путать людей, которые, образно говоря, ловят шпионов, с теми, кто обязан следить за порядком в общественных местах. В том числе на транспорте. Если сравнивать Федорчука со Щелоковым по масштабности в работе, по уму, то это лягушка и бегемот.
– Уточните, пожалуйста…
– Это сравнение я позаимствовал из анекдота. Помните? К врачу заходит бегемот с лягушкой на голове. Врач говорит: «Здравствуйте. На что жалуетесь?» Лягушка: «Да вот, доктор, что-то ко мне прилипло». Когда убрали Щелокова, ни в чем толком не разобравшись, многие зубоскалы, как клещи, вцепились в тему Щелокова и «щелоковщины», огульно охаивая все милицейское ведомство. Никто, разумеется, не спорит: в работе органов внутренних дел при власти Щелокова, как во всяком огромном деле, были недостатки. Случались и укрытия преступлений. В том числе довольно изощренные, хитромудрые. Но если такие факты становились достоянием прокуратуры или министерства, виновные строго наказывались.
– Щелоков, говорят, не придавал значения мелочовке…
– Действительно, это так. Что, между прочим, позволяло сосредоточить силы на наиболее опасных видах преступности. В известной мере это объясняло высокую их раскрываемость. Помню такой случай. Нас, руководителей МВД-УВД, собрали как-то в Киеве. Потому что Украина тогда отличилась наилучшими показателями по части работы милиции. На совещании, которое проходило в здании Верховного Совета республики, выступал начальник УВД Киева. В устах оратора все выглядело блестяще. Я задал ему вопрос: «Сколько в городе в течение года регистрируется краж мопедов и велосипедов?» Многие территории тогда донимали такие кражи. «Ни одной», – последовал ответ. Все мы заржали, как лошади, понимая, что это чистое очковтирательство. Щелоков, широко улыбаясь, сказал примерно следующее: «Учитесь вести профилактическую работу. У вас тоже не будет этой мелочовки, и тогда вы сможете сосредоточить усилия на более серьезных преступлениях». Спрашивается, был ли грех в такой позиции министра? Бабушка надвое сказала… Конечно, все должно быть определено законом. Щелоков поднял культуру работы в милиции. При нем расширилась сеть специальных учебных заведений, была создана академия МВД. Милицию переодели в новую, добротную по тем временам, элегантную форму. Была увеличена зарплата. При Щелокове уровень преступности (то есть число преступлений на 10 тысяч жителей) в СССР был почти в два раза ниже, чем в США. Число наркоманов в США в тот момент было в семь раз выше, чем у нас. Милиция хлеб даром не ела. И обстановка была более или менее нормальной. Человеческая жизнь, по крайне мере при Щелокове, не превращалась в разменную монету. Он, несомненно, был, в отличие от Федорчука, выдающимся руководителем. Когда справедливо критикуют Щелокова и то время, что называется, «по уму», – не обидно. Другое дело – когда умышленно, со злости передергивают факты…
– Это вы про «Петлю Нестерова»?
– Нет, таких претензий к этой ленте у меня нет. Почему картину показали именно сейчас и в чем «конъюнктура момента»? Пусть каждый размышляет на эту тему сам.