Писатель Василий ВОРОНОВ: «Все освящалось незримым присутствием мамы...»

Александра Семеновна и Афанасий Григорьевич Вороновы.

Первые мои детские и юношеские опыты в литературе тоже связаны с мамой. Мысленно читал ей написанное и мысленно же представлял ее восприятие. Подсознательно чувствовал, понимал богатство ее устной речи, выразительность слов и точность характеристик. Часто ее образные обозначения прилипали как прозвища и ходили по хутору наравне с именами, иногда и вовсе заменяли их.

Уже в зрелом возрасте осознал, что мама родилась в 1913 году и выросла в Воронежской губернии, в крестьянской среде девятнадцатого века. Ее родители – те самые мужики и бабы Тургенева, Бунина, Эртеля, Толстого, которые говорили живым великорусским языком. Язык формировал нравственную атмосферу. Неграмотное крестьянство в нравственном отношении было не только не ниже образованных людей, но зачастую чище, совестливее и порядочнее их.

Многие свои поступки я мысленно сверял со своей мамой: как бы оценила она, как бы поступила? Могу сказать, что этот нравственный ориентир уберег от многих соблазнов, от самообольщения в первую очередь.

– Живому разговорному языку Вы тоже учились у мамы?

– У мамы. И у моих земляков, кашарцев. Кашарский район уникален по этническому составу. Несколько столетий живут рядом казаки, хохлы и кацапы. Этот симбиоз говоров породил уникальный по образности разговорный язык, подобного которому не приходилось встречать. Смешение наречий дает яркую метафоричность слова: мама, мать, мамка, мамо, маты, маманя…

Среди самых близких людей нет никого дороже этого тихого ласкового волшебного имени. Его первым радостно произносит дитя, этим именем оно зовет на помощь. Имя это канонизировано у всех народов. Мы живем беззаботно, безоглядно и счастливо, пока живет мама. Мы дети, пока звучит ее голос. Мы добрее и чище, пока рядом мама. Потому что она молится за нас. Незримо, всегда и везде.

Да святится имя твое!