«Шолохов-центр» стал цветаевским

– Такую выставку были бы рады показать у себя и цветаевские музеи, – говорили представители этих музеев на ее открытии в Ростове.

Идея отметить на Дону юбилей Марины Цветаевой большим выставочным проектом возникла не случайно. Побывать на донской земле Цветаевой не довелось, но сюда рвалась ее душа.

На Дону, в Добровольческой армии, воевал ее муж Сергей Эфрон. Из Ростова зимой 1918-го, вслед за генералом Корниловым, он отправился в Ледяной поход.



Цветаева в те дни работала над будущей книгой стихов «Лебединый стан». Станом белых лебедей представлялась ей белая гвардия. Одну из глав она назвала «Дон».

Не раз на поэтических вечерах в большевистской Москве Марина читала стихи из «Лебединого стана». Ей аплодировали. Судьба ее хранила.

Идею выставки «Марина Цветаева. Правда поэта» поддержало федеральное министерство культуры. И – небывалый случай: 12 музеев стали ее участниками. Это самое большое объединение за всю историю цветаевских выставок.



Так в ростовский «Шолохов-центр» прибыли реликвии, которые отпускаются в путешествия крайне редко.

Это прежде всего написанное Мариной Цветаевой собственноручно – твердым бисерным почерком (к примеру, рукописный стихотворный альбом), личные вещи: ее и членов ее семьи.

Вообще 2022-й – год трех цветаевских юбилеев: 130 лет Марине Цветаевой, 175 – ее отцу Ивану Цветаеву, видному деятелю российской культуры, 110 – дочери Ариадне Эфрон, сначала – ее музе, спустя годы – главной хранительнице ее творческого наследия.



Выставка «Марина Цветаева. Правда поэта» начинается с раздела о детстве Марины Ивановны. С макета увековеченного ее стихами, давно исчезнувшего с карты Москвы дома Цветаевых в Трехпрудном переулке. Этот дом, по ее ощущению, был похож на большой дом Ростовых из «Войны и мира».

«Уголок отца» – Ивана Владимировича Цветаева – оформлен с помощью созданного им Музея изящных искусств – теперь Государственного музея изобразительных искусств им. А. С. Пушкина. Его нередко называют московским Эрмитажем.

Возвращаясь из зарубежных поездок, Иван Владимирович говорил, распаковывая приобретения: «Это – Мусе» (домашнее имя Марины), «Это – Асе» (Анастасии – младшей сестре Марины), «Это – музею».



Маленькая Марина думала, что «Музей» – это ее брат, с которым она пока не знакома…

Куратор выставки, сотрудник Московского Дома-музея Марины Цветаевой Наталья Федоренко, ее концепцию определяет так: «Мы старались показать следы материального мира, которые становились жизненным контекстом Цветаевой, питательной средой ее стихов».

Одна из главных реликвий – строгий, черный покатый письменный стол – ее станок, «престол, простор». Один из самых верных друзей.

На выставке множество фотографических портретов Марины Цветаевой разных лет и один – большой, рисованный (карандашный). Его автор – Анастасия Ивановна Цветаева. Дата создания приблизительна: в промежуток между 1938 и 1947 годами. Это время, когда осужденная по 58-й (антисоветской) статье Анастасия Цветаева отбывала срок в лагере.



На склоне своей большой жизни (Анастасия Ивановна прожила без малого 99 лет) она написала очерки, объединенные в цикл «О чудесах и чудесном». Есть в них и чудо с портретом Марины.

Анастасия Ивановна пишет, что о гибели сестры узнала только через два года – в 1943-м. Захотелось превратить Маринины фотокарточки в большие портреты.

Увеличивали изображения тогда так. Фотокарточки разлиновывали на крошечные квадратики. Такую же «сетку», только большую, вычерчивали на листе бумаги. И дальше воспроизводили по клеточкам линии – черты лица и тени.

В распоряжении Анастасии Ивановны в тот момент было не лучшее цветаевское фото: «неудачное по выражению лица: будничное, никакое».



Она начала автоматически воспроизводить линии, и вдруг на бумаге глаза Марины заиграли живым взглядом!

У витрины, за которой – браслет Цветаевой с бирюзовыми и малахитовыми вставками, могут вспомниться и стихи молодой Марины («Браслет из бирюзы старинной – на стебельке// На этой узкой, этой длинной – моей руке»), и еще одна чудесная история.

Когда-то Марина Цветаева подарила приятельнице – жене писателя Эренбурга – серебряный браслет. В день гибели Цветаевой браслет раскололся, словно от удара молнии.

Анастасия Цветаева воспринимала такие чудесины как тайные знаки. Видела в них подтверждение того, что существует еще и мир незримый, в который дано заглядывать поэтам. С этим миром у них особые отношения.

Ростовский «Шолохов-центр» останется цветаевским до 20 ноября.