Мы приедем снова…

В Луганске по традиции к нашей группе присоединяется заместитель председателя совета содружества ветеранов погранвойск Луганщины «Союз-граница» Анатолий Максименко и представитель краснодарской краевой благотворительной организации «Рука милосердия», возглавляемой Эммой Григорян. Два краснодарских микроавтобуса, как и наш грузовичок, загружены под завязку: продукты, консервы, вода… Мои спутники хорошо знают, что в первую очередь нужно привезти – бойцы делают им заказы заранее. 

«Духом сильнее мы, казаки – особенно!»

 Первый адрес – отдельный казачий диверсионно-разведывательный отряд «Гребенской». Бойцы быстро выгружают предназначенную для них часть груза. 

Командир отряда, входящего в казачью бригаду «Терек», Андрей Белов в прошлом – майор внутренних войск, выпускник Орджоникидзевского ВВКУ ВВ МВД СССР им. Кирова, знаменитой «Кировки». Опыт, сами понимаете, имеет богатый. Отряду «Гребенской» в июле исполнится год. Отряд боевой, коллектив, по словам командира, «мощный». Мужикам – за 50, многое повидали, друг друга берегут, заботятся о товарищах.  

 – Моя задача как командира – сберечь всех, чтобы не было потерь. Пока удается – на сегодняшний день у нас два «трехсотых», погибших нет. 

Андрей Белов – донской казак, а в отряде с ним служат кубанские, оренбургские, забайкальские, донские, терские казаки. Все – добровольцы. С самых первых дней – на переднем крае. И по сей день, несмотря на частые атаки ВСУ, фронт казаки держат. 

Спрашиваю мнение о противнике и слышу в ответ: «Противник всегда опасен, недо­оценивать его нельзя». Конечно, помощь ВСУ оказывают очень большую.

 – Но духом сильнее мы, а казаки – так тем более! Поэтому помощь пятидесяти двух стран их не спасает. И не спасет. 

В отряде действует контрактная система, такая же, как и в армейских подразделениях. Штат полностью укомплектован, желающих здесь служить хватает с избытком, даже просятся из соседних подразделений. 

Заговорили о деньгах. Я не раз слышал, что по большому счету воевать идут ради них, ибо заработать такую сумму на гражданке практически нереально. 

Андрей со мной не соглашается. Убежден, что его бойцы воюют не ради денег. Просто людям важно знать: пока ты воюешь, твоя семья не бедствует. Если боец все время беспокоится, что будет есть семья, то качественно воевать не сможет…

«Хороший сапёр – на вес золота!»

Время торопит, пора в дорогу. Прощаемся с казаками и вперед. Нас ждут в инженерно-саперном батальоне. Вдоль дороги расположено кладбище. Рядом – разбитые танк и БМП, а за ними – могилы. Первые появились здесь в 2014 году, когда Украина начала обстреливать Донбасс, а жители Луганской республики восстали против киевского режима и взяли в руки оружие.  Есть тут и свежие могильные холмики. На кладбище чистота, порядок: ясно видно, что за захоронениями ухаживают. 

У КПП отдельного инженерно-саперного батальона встречаемся с краснодарцами, их груз предназначался для здешних бойцов. Идет разгрузка, а я, пользуясь случаем, стараюсь сделать побольше снимков. Тут важно помнить, что любая съемка во время военных действий имеет свои правила и ограничения. Нельзя, например, снимать так, чтобы по фотографии легко было определить географическую привязку к местности. Есть и другие моменты, которые надо учитывать. 

 Разговор с заместителем командира батальона Александром Шапкой получается короткий – разговаривать особо некогда. Он сам из Краснодарского края, но – житель Донбасса. Мы приехали как раз в тот день, когда в ЛНР отмечают праздник – День взятия Луганской СБУ. Александр принимал в штурме непосредственное участие. Этот день считается началом луганского сопротивления киевскому режиму. Тогда непокорившиеся взяли в руки оружие. 
 
Отдельный саперный батальон занимается гуманитарным разминированием, хотя сейчас работает в основном на передовой. 

 – Без сапера нет ни одного наступления. Сначала наши мальчишки должны протопать все своими ножками, и только после этого начнется наступление или переход к обороне. Саперы нужны всегда! – говорит Александр. – Хороший сапер – на вес золота… 

Комплектовался батальон контрактниками со всей России, есть здесь ребята и из Ростовской области. 

Работы очень много, и с окончанием военных действий она не закончится. Все вокруг буквально нашпиговано минами. При выполнении работ бойцам приходилось выполнять разминирование и снарядов времен Великой Отечественной, они  и спустя восемьдесят с лишним лет могут натворить беды. 

Пока что разминируют линии электропередачи, газораспределительных станций, водогонных каналов, дорог. А все вокруг – по-прежнему заминировано. К сожалению, то и дело гибнет от взрывов гражданское население, подрываются домашние животные…

Практика показывает, что у ВСУ уже заканчивается запас мин советского производства, все чаще стали встречаться натовские мины. Снять их невозможно – они срабатывают и на движение, и на металл. Приходится уничтожать мины на месте. Противник ставит так называемые «пироги», когда в одном слое находятся несколько мин сразу. Снимает сапер одну, а под ней – «подарок». Снимает вторую, а там срабатывает еще что-то…

 – Нынешняя война – это вой­на «птичек». Так что смотреть надо не только под ноги, но и в небо: что у тебя над головой кружит,  – говорит Александр. – А противник прицельно охотится за каждым нашим военнослужащим. Где бы сапер ни работал – дрон-камикадзе плюс дрон «баба-яга» с несколькими зарядами выслеживают и атакуют парней. ВСУ хорошо знают карты своих минных полей и стараются помешать нам их разминировать. 

Александр Шапка повторяет практически то, что говорил мне Андрей Белов у казаков: противник грамотный, его нельзя недооценивать. Если кто-то думал, что мы воюем с какими-то карликами, то глубоко ошибался. Это – гражданская война, усиленная натовскими войсками. Военную науку командиры ВСУ проходили там же, где и мы, в тех же военных училищах и академиях. А там умели учить.
Впрочем, участие в боевых действиях – тоже серьезная наука, и обучаются ей быстро. Даже люди без боевого опыта усваивают правила поведения, от соблюдения которых зависит жизнь…


Город после битвы

Следующая точка нашего маршрута – мирная. Город Северодонецк. Там нет бойцов, только мирные жители. На окраине их осталось немного: 150 человек. Дома – несколько многоподъездных девятиэтажек – вряд ли подлежат восстановлению. В ходе боевых действий здесь были позиции ВСУ и польских наемников. 

Сейчас в домах нет света, воды, газа, да и стены не везде целы. Между домов во дворах – могильные холмики. 

Жители, которым мы привезли еду и воду, рады нам как родным. Начинают рассказывать о том, что творилось здесь во время оккупации, о зверствах украинских вояк и поляков. Это, честно признаюсь, слушать тяжело. И пересказывать не буду. 

Едем посмотреть город. Целых домов не осталось, полностью разрушен ледовый дворец, когда-то бывший гордостью Северодонецка. Людей на улицах практически нет… Тут очень плохо со связью, телефоны не ловят, интернета нет. Да и электроснабжение налажено не везде. Но люди держатся. И любая доехавшая до этих мест гуманитарка поможет им выжить…

Мы обещаем обязательно заехать сюда еще раз. Следующая наша поездка с гуманитарной миссией в Донбасс намечена на конец апреля.