Надежда Ивановна Гончарова родилась 20 августа 1926 года в хуторе НовоНиколаевка Мартыновского района Ростовской области. В годы Великой Отечественной войны трудилась в тылу. Живет в хуторе Степной Маяк Мартыновского района.
На всю жизнь мне запомнился тот страшный день начала войны. Мы, дети, не сразу поняли, почему по всему хутору стоят крики, стоны, плач. Забирают на фронт мужчин, а женщины плачут, причитают. Дети цепляются: «Папка, папка, не уезжай!» Тихий ужас. Не передать словами. Всех мужчин почти из хутора забрали, и моего папку тоже. Остались мы пять сестер с матерью.
Голодовали. Голод и холод переносили. На быках пахали. Как летит германский самолет, бригадир кричит: «Дети (мы ведь детьми были), распрягайте быков!» Когда успеем быков выпрясть, а когда и нет. Плуг отцепим, а быков потом по степи ищем. Они ведь самолетов боялись, убегали.
Сегодня в тракторах есть рулевое управление, а тогда сами быки им были. Мы их по парам запрягали. Один бык понимал крик «цоп», а другой «цабэ». Крикнешь: «Цоп!» И быки влево поворачивают. «Цабэ!» вправо.
Сохрани, Бог, и помилуй, что перенесли. Все на этих ручечках. В бригаде баланду ели. А домой придешь, и там ничего нема. В бригаде ночевали. Потому что дети. Бригадир встанет и нас будит: «Вставайте, в поле пора!»
И пахали, и скирдовали. На возилках сено возили. Иней по нас был. Работа была очень тяжелая. Недетская. Было, что и болели. Да болезни на ногах переносили. Не все девчата после войны родить смогли. Бездетными остались.
Когда пришли в хутор немцы, они все последнее у нас забирали. Мы, дети, их очень боялись. Они женщин и девчат постарше насильничали, подлюки. Публично. Страшно об этом вспоминать. Старались прятаться, где могли.
После боев за наш хутор собирали раненых, хоронили убитых. У солдатиков в карманах записочки находили, письма. Помню, один писал маме, что жив и здоров. Наверное, неженатым был. А другой жене, деточкам. Мы с подружками эти письма по адресам отправили. Ничего не стали писать, что их солдатиков уже в живых нету. Столько же горя бы было. Пусть, подумали, военные об этом сообщают. Не знали, как правильно об этом рассказать. А солдат в братской могиле похоронили и долго потом туда цветочки носили. Теперь, правда, я уже эти могилки не найду. Не огородили тогда
Так ждали освобождения, так ждали! Заходят наши солдаты, а мы их обнимаем, целуем. Они нас. Не передать, сколько радости было. Письма потом стали в хутор приходить. Кто радовался, а кто плакал. Не все ведь остались живые.
После освобождения я опять в бригаде работала. А еще мы носки вязали, рукавицы и посылали на фронт солдатам. Ответы потом приходили с благодарностью. «Спасибо вам, девчата, что вы нас не забываете, писали солдаты, мы очень рады вашим посылкам».
Мой муж Михаил Васильевич Гончаров был тоже фронтовиком. Водителем танка. Я до сих пор храню его боевую характеристику. Он воевал на Курской дуге, был ранен и контужен. Имел ордена и медали. Почти год пролежал в госпитале. Такое страшное ранение было. Его землей засыпало. Мы после войны поженились. Но моему Мише недолго пришлось пожить. Проклятая война подорвала его здоровье. И я в сорок пять лет осталась вдовой.
Живу сейчас одна. Рученьки, ноженьки негожие. Ходит ко мне соцработник, помогает. Обещали квартирку мою отремонтировать. Комиссию прислать. Крыша в ней течет. Уголь тоже тяжело носить. Да газа в нашем хуторе нет