Родной город

После войны Андрей Георгиевич окончил исторический факультет пединститута и вернулся к своей мирной профессии. Работал во многих школах, в 60-­х годах организовал «школу на дому»: передачу на телевидении, которая шла вплоть по начала перестройки. Заслуженный учитель РСФСР Андрей Малхасян тридцать лет проработал директором школы. А его книгу «Как самостоятельно учиться», основанную на опыте царских лицеев, зачли как кандидатскую диссертацию.

­Это был конец февраля 43-­го, мы только освободили Ростов. Были «на отдыхе» ­после боев переформировали батальоны, из двух­трех один делали,  такие вот у нас потери были.

Многие ребята были отсюда. Отпускали нас на пару дней по очереди. Сначала отправил я друга, чтобы он узнал, живы ли мои родные. Коля вернулся радостный — все хорошо, даже пирожков от моей матери принес. И вот получил и я отпуск, поехал домой на побывку.

Въехали мы в Ростов со стороны Военведа. Пока ехали по поселкам ­ Орджоникидзе, Чкаловский ­вроде все в порядке. А когда попали в центр города, я глазам не поверил. Мы прошли даже Сталинград, но такого еще не видели.

Стоят одни коробки. Закопченные, пустые коробки. РИИЖТ — в развалинах. Напротив РИИЖТа были казармы, мы там в свое время жили — их просто нет. Театр Музкомедии, он был на месте цирка — нет даже одной целой стены.

Высадили меня у Буденновского. Там, где сейчас находится Дом книги, на углу с Энгельса, раньше был «черный универмаг». Я перед войной там становился в очередь на велосипед… Теперь руины. Стою я там, на перекрестке, оружие в руках сжимаю, и только слезы текут. Что от родного города осталось?!

Жил я в Нахичевани. Шел пешком, как раз там, где мы, молодые, до войны по вечерам гуляли: по левой стороне Энгельса, от Ворошиловского до Семашко. Одни обгоревшие коробки…

Иду и переживаю, сохранился ли мой дом? Сохранился. Мама с братишкой встречают, радостные такие. Там, правда, штабные ночевали. Но когда увидели, что фронтовик пришел на побывку, быстро освободили комнату.

И вот ночь, ложимся спать. Постелила мне мама. Я оружие под кровать, лег. И — не могу заснуть. На фронте ведь как? Положил голову на кулак и сразу захрапел. Мы привыкли спать на земле, а на перине мне спину ломит. Я беру шинель, подушку — и на пол. Мама утром заходит: «Сынок, где ты?!», а я — на полу.

Три дня я был дома. И без конца немец бомбил Ростов по ночам, я почти не спал. Мы­то привыкли, а родные боялись. Потом отпуск кончился, и я вернулся на службу.

…Потом был Миус­фронт, битва за Севастополь и Крым. Оттуда, через всю страну ­ в Белоруссию и дальше, в Прибалтику. Я встретил День Победы недалеко от Кенигсберга. Демобилизовался я как учитель в первую волну. Домой добирался на поезде «Москва ­Тбилиси». Билетов на поезд достать не смог и вместе с земляком до Орла ехал на подножке, а уже потом нас впустили в тамбур…