Жительнице Таганрога Любови Ивановой сегодня — семьдесят шесть. Она была совсем маленькой, когда отца провожали на фронт. Четырем дочерям и жене не суждено было обнять самого близкого человека после Великой Победы. На два года раньше получили они страшное известие о его гибели под незнакомым населенным пунктом, названия которого не было даже на карте.

Нет, хутор в действительности был. И за свободу его жителей 21 января сорок третьего года полегла почти целая рота советских бойцов — более восьмидесяти человек осталось лежать на заснеженных коныгинских склонах. Только при написании извещения о гибели политрука 72-го Гвардейского стрелкового полка 24-й Гвардейской стрелковой дивизии Егора Аникеевича Фигурского была допущена ошибка в названии хутора, и замена одной буквы стоила десятилетий поиска.

— Наверное, мы никогда бы и не узнали, где похоронен мой отец, — рассказывала Любовь Георгиевна. Здесь даже в отчестве дочери — расхождения, ведь Егор и Георгий в разных источниках — два одинаковых имени. Так когда-то и записали в свидетельстве о рождении маленькой Любаши: вместо «Егоровна» — «Георгиевна». — Большое спасибо добрым и неравнодушным людям. Это они нас нашли.

Погибшая рота

Неравнодушные люди, которых от всей души благодарила семья Ивановых, — это поисковики нашей области, которые давно ищут неизвестных героев. Один из них — учитель Раздорской школы Андрей Сердюков. Это он разыскал списки безвозвратных потерь личного состава частей 24-й стрелковой дивизии, освобождавших в январе сорок третьего территорию Усть-Донецкого и соседних районов от фашистских захватчиков.

Так вышло, что вместе с Андреем в восьмидесятые годы в Раздорской школе работал бывший житель хутора Коныгина Виктор Власов. Он и рассказал о событиях военных лет, ведь тогда Виктор был подростком, и многое врезалось в его детскую память.

От Власова узнал Андрей Николаевич и об одинокой могиле за хутором, в которой, по словам очевидцев, был похоронен местными жителями офицер Красной Армии, павший смертью храбрых 21 января сорок третьего года. Не мог увлеченный краеведением Сердюков просто пройти мимо неизвестной для потомков страницы в истории Великой Оте­чественной. И он стал посылать запросы, «листать» интернет-сайты. Встретился, конечно, и с жителями Коныгина, которые были очевидцами военных событий. Среди них — Ольга Ивановна Потатуева. В сорок третьем ей было семнадцать.

От Ольги Ивановны и других коныгинцев Андрей узнал подробности того трагического январского дня, когда под хутором разгорелся страшный бой, унесший жизни десятков советских солдат.

— Я помню, что бой начался вечером, — рассказывала Ольга Ивановна. — Стреляли в центре, в районе церкви и в виноградниках, на восточной окраине хутора. Помню еще, что убитые красноармейцы долго лежали в займище и на склонах бугров. Собирали и свозили погибших к братской могиле возле церкви.

На петлицах — три кубика

Тело старшего лейтенанта Ольга с матерью нашли весной. Не смогли донести до братской могилы в центре хутора, оттого и похоронили бойца на склоне и долгие годы ухаживали за могилкой. Потом взяли шефство над ней воспитанники Усть-Донецкого детского дома.

— На петлицах убитого было три кубика, — вспоминает Ольга Ивановна. — А еще мама говорила, что у него по найденным документам было четверо детей.

— В расстрелянной под Коныгиным роте было два старших лейтенанта. Командир и полит­рук, — говорил Сердюков. — Тело командира хуторяне похоронили в братской могиле. Значит, в той одиночной мог находиться только прах Егора Фигурского.

И тогда Андрей, зная, что Фигурский был родом из Неклиновского района, обратился к неклиновскому поисковику Ларисе Валуховой с просьбой о помощи.

Это было накануне новогодних праздников. Лариса позвонила в школу села, где до войны жил Егор Фигурский. Там вспомнили, что не так давно училась в школе девочка Катя с такой же фамилией. Лариса села за компьютер. Написала фамилию девочки в социальных сетях. Но Катя о Егоре Аникеевиче ничего не знала, зато поговорила о письме с бабушкой. А та оказалась дальней родственницей погибшего старшего лейтенанта и сказала, что дочь Фигурского теперь носит фамилию Иванова и живет в Таганроге.

— Вот такая удача! — рассказывает Лариса Николаевна.

Но это было лишь началом поисков. Пришлось Валуховой в праздничные дни засесть за телефонную книгу Таганрога и обзванивать всех абонентов с такой «редкой» фамилией. Результат, к сожалению, оказался нулевым. Помогли опять социальные сети, где Ларисе удалось отыскать старую телефонную базу. Там и нашла она необходимые сведения.

Спасибо за память

В один день — 21 января — на территории двух соседних районов — Семикаракорского и Усть-Донецкого — прошли митинги, посвященные 70-летию освобождения от немецко-фашистских захватчиков. Станицу Кочетовскую воины 24-й стрелковой дивизии заняли с небольшими потерями 20 января 1943 года. Егор Фигурский и многие бойцы 72-го полка остались тогда живы и готовились к штурму гитлеровцев, засевших в хуторке Коныгине. А на следующий день они вступили в неравный бой с фашистами.

На митинги, организованные районными и поселковыми администрациями, Усть-Донецким местным отделением ДОСААФ, собрались школьники и воспитанники Кочетовского и Усть-Донецкого детских домов, кадеты Шахтинского кадетского корпуса, члены поисковых клубов и представители общественных организаций, сотрудники краеведческих музеев, местные жители и духовенство.

В числе самых почетных гостей были, конечно, ветераны минувшей войны и родственники Егора Фигурского — дочь Любовь Георгиевна вместе с сыном, невесткой и внуком. Впервые за много лет они побывали на местах боев, где отдал жизнь их родной человек, и склонили головы над его могилой.

— Спасибо за память, — тихо повторяла женщина. — Спасибо всем…