Семенов из Войска польского

Но есть еще одна бумага - удостоверение, написанное на польском и русском языках, которое вызывает у Ольги Михайловны массу тревожных вопросов: «Гвардии старший лейтенант Семенов Михаил Егорович действительно служит в войсковой части Войска польского».

- Если кому-то с братом говорим, что во время Великой Отечественной войны отец был офицером в Войске польском, видим недоумение на лицах. Но мы и сами толком не знаем, как он там оказался и в каких войсках служил, - говорит Ольга Михайловна. - Я несколько раз пыталась это выяснить, но даже в военкомате как-то очень уж внимательно на меня посмотрели и ничего конкретно не сказали.

Что вопросы будут, Михаил Егорович предполагал еще в военные годы. В одном из писем жене, Раисе Андреевне, он сообщает, что носит польскую форму, но это ровным счетом ничего не значит, и если окружающие будут что-то нехорошее домысливать, то они просто не разбираются в политике государства.

Вообще-то Михаил Егорович в армию не должен был попасть - имел бронь как комендант трудового поселения под Нижним Тагилом. Но осенью 1941 года, оставив там фактически вместо себя беременную вторым ребенком жену, засобирался на фронт.

Через несколько месяцев он появился дома с чемоданом урюка. Рассказывал про военные курсы в Средней Азии. Потом опять уехал и отправлял весточки из разных мест.

В 1944 году он вновь неожиданно нагрянул. После того, как фельдшер написал на полевую почту, что его жена серьезно больна.

- Не могу понять, как отцу удалось приехать. Ведь шла война! - у Ольги Михайловны даже спустя семьдесят с лишним лет больше вопросов, чем ответов. - Позже, когда мы подросли, мама что-то рассказывала, но это было обрывчато и до конца все равно не очень понятно. Уезжая, отец вновь оставил маму в положении. На этот раз она была беременная мной.

Его весточки полевой почты, датированные апрелем 1945 года, о том, что ночует в разных домах, каждый день преодолевает десятки километров: «Курсирую по Германии, но эти экскурсии невеселые».

При внимательном прочтении его писем можно заметить, что вместо слов «оружие» и «атака» часто употребляется «доставка». Скорей всего, Михаил Егорович имел отношение к вспомогательным частям, занимавшимся снабжением армии: «Милая моя, должен прийти час нашей встречи. Ведь наши уже недалеко от Берлина. Войско польское тоже продвигается. Мы делаем все, чтобы оно было крепкое и дееспособное».

На уроках истории нам об этом почему-то почти ничего не рассказывали, но из ряда источников все-таки можно узнать, что несколько раз СССР предпринимало попытки создать на своей территории польские войсковые части, которые бы в статусе союзников помогали бороться с Германией.

Осенью 1941 году появились две дивизии, состоявшие преимущественно из амнистированных польских военнопленных, не очень желавших воевать на стороне СССР. Эту массу пытались «разбавить» русскими польского происхождения. С декабря 1941 года началась передислокация польских соединений и тыловых частей из Поволжья в Среднюю Азию. Отправка на фронт предполагалась 1 июня 1942 года. Но обозначились разногласия по поводу снабжения и кадрового пополнения. В конце концов войсковым частям под командованием генерала Андерса было разрешено выехать подальше – на Ближний Восток, в расположение другому нашему союзнику — Англии.

Летом 1943 года, по просьбе Союза польских патриотов, СССР начинает формировать народное войско польское. Его создают из тех, кто не захотел ехать с армией Андерса, а также из польских политэмигрантов. Но этого было недостаточно, поэтому правителство принимает решение перевести в состав Войска польского целые наши части и командировать офицерский состав.

Хотя поляков в войске было немного, все были одеты в польскую форму и обращались друг к другу не «товарищ», а «пан».

Проанализировав все это, можно найти объяснение и урюку из Средней Азии, привезенному Михаилом Егоровичем домой в 1942 году, и его военной форме, и вообще нахождению в Войске польском и письмам из самых разных мест. Ведь Войско польское вместе с нашими войсками освобождало Белоруссию, Варшаву, штурмовало Кольберг, Гданьск и даже Берлин.

- Встретиться с отцом мне так и не довелось - родилась 20 мая 1945 года, а он пропал без вести 30 апреля, - Ольга Михайловна вытирает слезы. - Но много лет подряд в этот день я покупала букет тюльпанов. Всякий раз они так красиво раскрывались! Мне казалось, что отец все-таки где-то жив. Но в середине 60-х, как обычно, поставила букет, но он сразу опал...