Один день и вся жизнь

Полагаю, это «что-то» сродни чувству, которое возникает, когда мы рассматриваем старые фотографии. В лицах людей, в выражении их глаз оживает история. Она же смотрит на нас и с газетных страниц. Хорошая газета — это как учебник истории. Только история там подается не просто как перечень событий и фактов, а преломляется через судьбы и характеры людей. А когда ты эту газету еще и делаешь, чувство сопричастности творящейся на твоих глазах истории оказывается особенно острым.

Многое остается в памяти и в сердце, не желая тускнеть с годами. И тогда стоит только вспомнить Волгодонск сентября 1999 года, как ощущаешь сладковатый с примесью гари запах. Запах взрывчатки, называемой гексогеном — им в России пропахла вся осень последнего года ХХ столетия. А перед глазами — разверзшаяся воронка и… кукла-неваляшка на фоне остова взорванного дома. Многие коллеги тогда хвалили снимок нашего фотокора Алексея Ковтуна, называя его образом волгодонской трагедии. И всё интересовались: как удалось такой выразительный снимок поставить. Но в том-то и дело, что ничего ставить не пришлось: все так расставила жизнь. Коллега только сумел увидеть это.

Другой образ и совсем другая драма. 1998 год. Вокзал в Шахтах, ставший центром «рельсовой войны» доведенных до отчаяния горняков Восточного Донбасса. На перроне — непрекращающийся митинг. Речи ораторов, среди которых немало видных политических персон тех лет, слетевшихся в Шахты «на горяченькое», кажется, накаляют и без того знойный воздух, и метафора «предгрозовая атмосфера» буквально материализуется: вокруг Шахт кругами ходят черные грозовые облака.

У меня от тех дней осталось несколько кассет — еще пленочных, с диктофонными записями. Сам не знаю почему, но рука не поднимается стереть. Там — записи с митингов и многочисленных совещаний, что проводил в пожарном порядке отряженный в Шахты тогдашний первый вице-премьер Борис Немцов. А самое главное — там рассказы шахтеров о своей жизни. Бесхитростные, но сжимающие сердце. Слушаешь эти записи сегодня и понимаешь: к лучшему в многострадальных угольных территориях пока изменилось немного…

Ехал тогда в Шахты за репортажем о «рельсовой войне», а привез целый цикл материалов, которые потом публиковались в «Нашем времени» под рубрикой «Шахтинский тупик». Такое нередко бывает в нашем деле. Так, лет пять назад, взявшись за статью на тему коммунальной реформы, понял, что одним материалом не ограничиться. Так появился цикл «Жилье мое». Кто только не прошел тогда перед глазами! Тертые коммунхозовские начальники и бессильные перед жилищными проблемами горожане, дельцы, увидевшие золотую жилу в управляющих компаниях, и обманутые строительными фирмами дольщики…

А такому циклу, как «Печальный детектив», не поверите — уже тринадцатый год пошел. Начался он с материала в защиту старшего сержанта милиции Андрея Быкова, подставленного своими же коллегами по взводу дорожно-постовой службы. С тех пор и не устает наша газета следить за перипетиями борьбы бывшего «гаишника» за свое доброе имя. Надеемся, что в конце концов долгая и трудная борьба эта увенчается успехом.

Как увенчалась она у другого старшего сержанта — таганрожца Сергея Штурбина, имевшего неосторожность призвать к порядку распоясавшегося  сынка милицейского начальника и тут же обвиненного в превышении служебных полномочий. Статья «Старший сержант и Фемида», давшая толчок пересмотру дела Сергея, стала первым материалом подобного рода в моей журналистской практике — оттого, наверное, и памятна по-особенному.

А разве забудешь дело главы Дубовского района Владимира Федоровича Колесниченко! Его тоже пытались оболгать, и человек два года провел за решеткой. Когда интрига вокруг Колесниченко лишь только начинала раскручиваться, мы с моей коллегой Натальей Нарсеевой решили выступить в защиту оболганного главы. Думаю, материал «Айсберг для «Титаника» помог создать вокруг дела, которое так старательно пытались замолчать, атмосферу гласности. И эта атмосфера помогла человеку выстоять и победить.

В журналистской среде бытует шутка: «Если можешь не писать — не пиши». Может,  оно и так… Но верно и другое: если уж что-то толкает тебя под руку и требует: «пиши!», значит, остается одно — садиться и писать. Потому что это подает голос твоя профессиональная, гражданская совесть. За полтора десятка лет работы в «Нашем времени» я не раз имел возможность убедиться в непреложной справедливости этого вывода.

И еще понял, что вникать в истории простых людей и по мере возможности поддерживать их — куда более интересное и благодарное дело, чем следить за телодвижениями всевозможных звезд и вельможных особ. Хотя этих последних в силу специфики работы в отделе политики и информации встречается на пути и немало, и многие из этих людей, без всякого преувеличения, незаурядны, интереснее всегда оказываются простые жизненные истории. И не только мне как журналисту, но и читателям  тоже.

Просматривая каждый день сайт «Нашего времени», с некоторым удивлением обнаруживаешь: интерес читателей не ограничивается только материалами свежего номера. Казалось бы, та или иная статья, очерк, а то и заметка написаны и прочитаны давно и  уже покоятся в виртуальном архиве, однако видишь, как люди обращаются к давно написанному тобой и твоими коллегами, продолжают обмениваться мнениями и даже спорить. И тогда понимаешь, что работаешь не зря.

Кто сказал, что газета живет лишь один день?