Про Григорьича и балерину

И вот перебираю в памяти эпизоды разных лет, встают перед мысленным взором лица знаменитостей, но все они появятся и словно растают, а вместо них — четче и четче, совсем уже, как живой, маленький кругленький мужичок, похожий на комедийные образы Евгения Леонова, — Григорьич.

Да, необыкновенный он был человек, этот Григорьич. Лет 17 назад меня познакомила с ним тогдашний завлит Ростовского академического драмтеатра им. Горького Наталья Перминова. У Натальи Павловны — самой женщины неординарной — есть особый дар: находить чудиков. Хороших таких чудиков — добрых и светлых. Григорьич был из них. Прошли годы, и стало ясно, что был он еще и колоритным выразителем наивной мечты о народном российском капитализме.

Григорьич жил на селе, в получасе езды от Ростова. В Ростове, на рынке, торговал молоком, овощами, словом, продукцией собственного производства да закупленными где-то оптом пакетиками с приправами и другими кулинарными мелочами. В селе у него была лавчонка, заполненная «городскими» модными товарами. Жвачками со сложными заморскими названиями, турецким печеньем, «Марсами» да «Сникерсами».

Он радовался тому, как быстро сориентировался и вступил на путь капитализма, строил планы преобразования своего села.

Впрочем, нет. Строил не только планы, но и нехитрые здания — культурно-досуговые очаги. Помню, что один  из них отвел под дискотеку — бесплатную, со свободным входом для всех желающих.

Григорьич не сомневался, что так и должно быть в новом российском обществе: предприимчивый человек о себе не забывает и тратит свои капиталы на пользу общества. Себя Григорьич не забывал, возводил своеобразный такой чудной дом с монументом женщины-матери у входа (в честь жены), а что до благотворительности — читайте выше. Плюс еще местному детскому садику помогал по мелочам: то бидон меда подарит, то оплатит машину кирпича для какой-то пристройки…

Но чем дальше, тем больше отличалась жизнь от тех идиллических картинок, которые он охотно живописал собеседникам. И нехитрый бизнес Григорьича уже не приносил таких доходов, как поначалу, и конкуренты наступали на пятки. Но главное, что подкосило Григорьича, — отношение местных к его деяниям на благо общества. Посаженные им деревца увечили, качели (те, что тоже не для своих — для всех) ломали, в очагах культуры мусорили, пачкали, пакостили. И однажды сердце Григорьича всего этого просто не выдержало.

Я думаю, что если бы его не доконала сцена очередного разорения, добила бы история с озером. Помнится, это было небольшое озерцо, которое Григорьич почистил, облагородил, устроил вокруг песчаный пляж — и туда стали приезжать даже из Ростова. Когда как-то раз Григорьичу намекнули, что ему следовало бы оформить права на этот участок с озером и платить налоги, иначе этот участок может выкупить кто-то другой и распорядиться им как вздумается, это для него было разговором на китайском языке. Зачем выкупать? Какие налоги? Ведь он ничего не берет с отдыхающих — ни копейки, а только тратит свои деньги и время на благоустройство этого природного уголка.

Правовая непросвещенность? Можно употребить определение и круче. Правовой нигилизм, к примеру. Но по мне это все же наивное представление о народном капитализме. Так сказочно Григорьич его понимал.

Хоть и путаник он был великий во многих вопросах, но и большой оригинал, а перво-наперво — замечательной души человек. Как не вспомнить добрым словом?!

А что до звезд (в смысле, знаменитостей), то лучше расскажу про одну недавнюю невстречу. Было это прошлой весной, как раз в последний рабочий день перед 8 Марта. Я вышла из редакции и в нескольких шагах от нее увидела молодую даму, которая даже на фоне красивого потока ростовских прохожих отличалась и походкой, и осанкой, и каким-то особым ощущением свободы. Она говорила по мобильнику и разглядывала огромными глазами дома так, будто давно их не видела или видит впервые.

Это была известная балерина, без поклонников и охраны. И хотя она нисколько не чурается публичности, а как раз, наоборот, ее обожает, я все-таки не сделала попытки остановить звезду и расспросить о неафишированном приезде в Ростов. В конце концов пишут о ней много, и мы писали не раз. «Пусть просто по Ростову промелькнет это прекрасное видение, — подумалось мне. — Должны же быть в жизни какие-то загадки».