За одну-единственную ночь выткать дивной красоты ковер, построить хрустальный мост — и это могли наши соотечественники. Правда, только в сказке, с помощью волшебства.
Газета «Большевистская смена» рассказала однажды о том, как за сутки создали в Ростове интернат для беспризорников. И этот случай подавался не как чудо, а как пример для подражания.
Было это весной 1933 года. Вообще о проблеме беспризорников наша газета («Большевистская смена») писала и раньше. Еще 13 ноября 1926 года «БС» сообщала: «Есть много рабочих семей, желающих за небольшую плату взять к себе на воспитание беспризорных детей». Но никогда эта тема не звучала так громко и настойчиво, как с мая по июль
В одних комсомольских организациях выходили работать в свой единственный выходной, а заработок «выходного» дня перечисляли в фонд борьбы с беспризорностью, в других собирали деньги «по кругу» — кто сколько может, а во многих было и то, и другое, и третье.
«Комсомольцы книжной базы Староминского района день печати — 5 мая — ознаменовали книгокультлотереей», — писала «БС» 10 мая, радуясь успеху этого дела: в фонд борьбы с беспризорностью собрали таким способом 507 рублей. А 16 мая — уже призыв равняться на комсомольскую ячейку № 45 Ленинского района Ростова. Тут — целый список славных дел: и интернат для беспризорных организовали, и два процента от зарплаты отчислили, и лотерею устроили, а еще предприняли хитроумный ход. В другое время за такой ход комсомольцам могло бы, пожалуй, и нагореть, но сейчас их хвалили. Ведь они закупили все билеты на представления цирка «Шапито» по льготной цене, а продали по обычной. Весь навар — в сумме 900 рублей пошел на дело борьбы с беспризорностью.
Но здесь в непривычном для нас контексте промелькнуло слово «интернат». Как могла комсомольская ячейка организовать интернат, да еще аж на 75 человек?! А для «Большевистской смены» и ее читателей тех лет это было вполне в контексте времени: «Комсомольский коллектив завода «Красный Аксай» явился инициатором организации интерната для беспризорных ребят. Комсомольцы организовали пошивку белья для беспризорных, была выделена специальная ударная бригада комсомолок под руководством ударницы Юрьевой, девчата в пару дней приготовили белье для всех взятых беспризорных.
Деревоотделочный цех готовит игрушки для беспризорных дошкольного возраста».
А вот информация из Азова, появившаяся двумя днями ранее. В ней речь о том, что «рабочие организации открывают детский дом на 150 человек». А если конкретнее: «К приезду беспризорных детский дом совершенно готов (…). Чулочная фабрика и Рыбкомбинат взяли шефство над вновь образованным детским домом. Фабрика обязалась одеть ребят, а Рыбкомбинат снабжает рыбой».
Интернаты для беспризорных возникали при ряде предприятий. К примеру, был такой при ДГТФ — ростовской «табачке». Но подробно «Большевистская смена» рассказала о рождении лишь одного, небольшого, на 30 человек, при «микояновке» — обувной фабрике им. Микояна. Вероятно, потому, что возник он в фантастический срок: за 24 часа. Но можно сказать, что и в одну ночь — не будет большим преувеличением.
«Работа поручалась фабкому и комсомольскому коллективу.
— Сколько кроватей нужно? Тридцать? — спросил секретарь комитета ВЛКСМ Голубчик.— Сегодня будет 30 кроватей. Комсомол берется за это.
Женоргу Бриль поручено было питание и отбор детей. Волощенко — обувь и одежда. (…)
— Кто желает помочь создать интернат? Нужно будет ночь поработать. Шить, убирать, кроить…
Комсомольцы думали, что наберется желающих человек 15. Взялись записывать и… Что тут было! Полцеха согласилось работать — эти любопытные подробности из репортажа, опубликованного в «БС» 14 мая 1933 года, автор — Л. Штокгаммер. — Вечером Голубчик обещанные кровати привез вместе с сетками, матрацами и подушками. Пришел комсомолец Морошек и принес 45 метров белой мануфактуры, 30 одеял, 30 пар чулок и клеенку.
Еще достали 100 метров мануфактуры из фабричного фонда и 27 пальто.
Всю ночь напролет стучали швейные машины. Мужчины составляли кровати, подбирали углы. Женщины шили, кроили и убирали.
К утру все было готово. Приступили к уборке. Вешали портреты, делали флажки, развешивали плакаты, грели воду.
В четыре поехали в приемник. Большая комната вмещала много ребятишек. 30 девочек, старшей из которых не больше восьми лет, отделились от всех и стояли обособленно, группой.
Сосчитали. Получилось — 31! Пересчитали — 31?
— Нужно проверить по списку, — предложил
— Я хочу с вами!
Обсудили, как быть. Решили взять.
— Это как бы «встречный» у нас будет…
Так и прозвали Надю — «Встречный».
В шесть машина, груженная ребятами, подъехала к клубу кожевников. (Ведь там, как следует из текста, и устроили интернат. — Прим. М.К.). Девочки привыкли к интернату. Они подружились между собой. Им здесь весело, — продолжал эту историю автор. — Но особенно весело и интересно бывает, когда к интернатовцам приходят шефы — комсомольцы ячейки двух цехов женского АГО — ажура и чувячного. Они приходят каждый день, разучивают с детишками песни, ходят на прогулки, беседуют с ними.
Недавно в детинтернат им. Микояна привезли еще девять человек. И сейчас здесь подумывают над тем, чтобы вывезти на лето ребят на отдых».
О борьбе с беспризорностью (пропаганда комсомольских инициатив, выявление недостатков, а то и форменного безобразия в работе или обустройстве детских домов) «БС» писала так часто, что складывалось впечатление: вся сознательная молодежь
Для людей того времени это, возможно, было и не столь неожиданно. Читая же «БС» 1933 года сегодня, трудно не удивиться тому, что уже 4 июля газета сообщает о постановлении крайкома ВЛКСМ, где говорится об отставании края на фронте борьбы с беспризорностью…
В эти же дни этот вопрос обсуждается
И — новая волна активности на страницах «молодежки» (вероятно, и в жизни). Крайком комсомола конкретизирует задачу партии в преломлении к деятельности своей организации. Звучит
— Разбить город, район на кварталы, силами комсомольцев и старших пионеров организовать массовый сбор одежды, обуви, посуды, культподарков для беспризорных.
— В суточный срок в каждом детском доме создать специальные комсомольские посты…
— Борьбу с беспризорностью считать кровным делом комсомола и пионеров…
Казалось, публикациям на эту тему еще долго не будет конца, и вдруг…
Да, снова «и вдруг». Еще более поразительное. Еще 28 июля «БС» призывает: «Покончить с недооценкой борьбы с беспризорностью» и…
Дальше — тишина. Больше об этом фронте — ни слова. Время, отпущенное партией на ликвидацию детской уличной беспризорности, истекло. И, вероятно, в краевых верхах (а может, еще выше) решили под освещением этих боев подвести в молодежной прессе черту.
Кстати, именно в номере за 28 июля называется интересная цифра: «Всего по Ростову собрано 1130 беспризорных детей». Это, надо понимать, только комсомольскими силами. За какой срок — неясно.
И что же, с того времени на улицах
— В начале тридцатых годов криминальная обстановка в СССР серьезно обострилась. Связано это было и с возвращением массовой беспризорности.
Новый рост числа беспризорников приходится
Добавьте к этому «чистку» интеллигенции
Деваться им было некуда, жизнь превращала их в малолетних преступников. По данным Ростовского УГРО, на их долю приходилась треть грабежей, 37% квалифицированных и 43% простых краж. То есть они буквально терроризировали население. Отсюда, возможно, терминология СМИ тех лет: «фронт борьбы с беспризорностью» и т. д.
Решить проблему беспризорности силами только правоохранительных органов было невозможно. Поэтому на войну с ней «мобилизовали» общественность, в первую очередь — партийцев и комсомольцев, что и запечатлелось на страницах «Большевистской смены». Но комсомольские инициативы, шефство над детскими домами и интернатами, дела, которые мы бы сегодня отнесли к благотворительности, были лишь одной стороной медали. Существовала и другая — темная и жестокая. К примеру, о том, что уже с 1930 года (это время, когда как раз создавался ГУЛАГ) ростовских беспризорников начали отправлять в Новочеркасский изолятор, а оттуда — в места лишения свободы, в газетах не писали. Власть этого не допускала. В печать попадало только то, что работало на положительный образ Системы.
Массовую беспризорность общими усилиями к середине тридцатых годов ликвидировали. Однако беспризорники все еще оставались: это были ребята, бежавшие в город из погибающих деревень, дети репрессированных. Их потоки не иссякали до самой войны.
…Разные мысли могут вызывать сегодня рассказы в «БС» об участии молодежи в борьбе с беспризорностью.